Евро достигнет паритета, движимый недоверием. ЧI.
Когда вирус недоверия перекинется на более крупные государства, остановить развитие болезни будет невозможно.
Там, где речь заходит об очень больших деньгах, разумно не доверять никому. Последние слова принадлежат бабушке детективов Агате Кристи.
Доверие – самый ценный актив на финансовом рынке. Если рынок верит в нашу способность платить по долгам, мы можем набирать leverage в 100 раз больше собственного капитала и покупать на заёмные средства любой мусор. Яркие примеры – LTCM, Fannie Mae и Freddie Mac. Но чем больше наш «рычаг», тем сильнее мы зависим от доверия рынка. Поскольку рынок сам держится на заёмных деньгах, любые колебания доверия умножаются в несколько раз. Как выразился коллега из крупного западного банка: «When confidence goes, it really goes». Если рынок уже решил, что вы – банкрот, переубедить его может быть крайне трудно. Особенно, если вы – действительно банкрот или близки к этому состоянию.
Проблема в том, что отсутствие доверия кредиторов само по себе способно быстро загнать большинство должников в ловушку. Кто легко обслуживал долг при ставке 3% годовых, вполне возможно, затруднится это делать под 5% или 10%. И даже чудом подоспевшая помощь от «богатого дяди» вряд ли способна переломить ситуацию. Если банкроту дать ещё денег в долг – он от этого вряд ли станет платёжеспособным. Наверное, многие уже догадались, что мы подходим к ситуации со странами европейской периферии.
Всё, в чём смогли убедить инвесторов разнообразные спасательно-стабилизационные меры Евросоюза, – это то, что долги стран PIGS всё ещё будут обслуживаться в ближайшую пару лет. Желания покупать эти долги мало у кого прибавилось, в лучшем случае – закрыли часть «коротких» позиций. Зато вирус недоверия стал распространяться на новые уровни. Много ли найдётся желающих держать деньги в банках государств-банкротов? Особенно, если эти банки по уши сидят в невозвратных кредитах, под которые создана максимум треть нужных резервов. Результатом становится частичный паралич межбанковского рынка Европы. Как часто бывает в такой ситуации, банки на всякий случай режут лимиты на всех контрагентов подряд: ведь никто не знает, какая часть баланса у кого из контрагентов реально находится под риском PIGS.
Относительная стабильность при давлении на валюты «циклических» государств типа Австралии, резкое снижение ставок по «длинным» гособлигациям, отсутствие значимого роста цен на золото и ускорение падения американских акций по сравнению с европейскими – это признаки трансформации сравнительно локальной долговой проблемы в глобальный процесс сокращения балансов и зачистки рисковых позиций.
Ещё труднее достичь экономического роста с полуживой банковской системой. Но реально ли провести полноценную санацию банков в ситуации, когда доверие к ним уже основательно подорвано? Тем более, что деньги на санацию можно взять либо из того же бюджета, либо занять на рынке. Но тогда мы снова либо увеличиваем дефицит, либо наращиваем долг. К моменту начала кредитной паники мировая экономика уже входила в этап циклического замедления роста. Из первой, наиболее активной фазы макроцикла мы должны попасть в среднюю, более спокойную. Это – в идеале. Реальность такова, что помимо стандартного для этой стадии цикла исчерпания эффекта от пополнения товарных запасов, сокращается и действенность фискальных мер стимулирования экономики. Ряд бюджетных программ в развитых странах просто вырабатывает свой срок, а часть безработных теряет право на пособие из-за длительного отсутствия занятости. Если в США ВВП растёт хотя бы на 3%, то экономический рост на европейской периферии в лучшем случае колеблется вокруг нуля.
Как известно, система надёжна настолько, насколько прочно её самое слабое звено. Если весь мир и так начинает притормаживать, не опасно ли ещё сильнее зажимать бюджетные расходы и повышать налоги? Как мы уже говорили, очевидного решения нет. История знает и примеры успешного фискального оздоровления, как в Британии эпохи Тэтчер, так и весьма тяжёлых последствий ужесточения бюджетной политики (Аргентина последнего десятилетия). Правда, в обоих случаях мировая экономика и финансовые рынки были поустойчивее, чем сегодня. Понятно, что чиновники стараются убедить рынки дать им тайм-аут в сокращении дефицитов, принимают красивые долгосрочные программы. Однако без демонстраций реальных улучшений прямо «здесь и сейчас» доверие вряд ли удастся восстановить. Если приходится ужесточать фискальную политику, – значит, для защиты экономики придётся ещё больше смягчать политику монетарную.
Времени остаётся всё меньше. Когда вирус недоверия
перекинется на более крупные государства, остановить развитие болезни будет практически невозможно. Прямо скажу: я не знаю, какую ещё систему взаимных гарантий и безлимитного финансирования должны предложить функционеры, чтобы успокоить рынок. Но стоит присмотреться к встрече министров финансов и глав центробанков на этой неделе. Если в результате резко вырастет предложение денег в мире, не пойдут ли они в первую очередь на рынки с более высокой рентабельностью капитала – развивающиеся? Здесь, возможно, заключена позитивная сторона кризиса – конечно, при условии, что его в разумные сроки удастся разрешить.
Тема доверия неразрывно связана с последними событиями вокруг евро. Доверие к этой, едва протянувшей десять лет валюте, резко пошатнулось. Динамика процесса зашла настолько далеко, что даже известный американофоб Ахмадинежад принял решение избавиться от этой валюты в пользу доллара и золота.
Центральный банк Ирана начал первую фазу обмена €45 млрд из валютных резервов страны на доллары США и золото, говорится в сообщении, размещенном на сайте иранского телеканала Press TV.
Аналогичные шаги предпринимают и другие страны Персидского залива.
Государственные СМИ сообщают, что в ходе первого этапа продажи, который уже начался и завершится к 22 сентября, на доллары и золото планируется обменять €15 млрд. В настоящее время 55% валютных резервов Ирана приходится на евро, показатель планируется сократить до 20-25%.
По подсчетам специалистов Международного валютного фонда, на конец 2009 года порядка 27,4% мировых валютных резервов приходились на евро против 27,8% на конец сентября прошлого года и 26,4% на конец 2008 года.
Кроме обмена резервов планируется также значительно сократить продажи нефти за евро и проводить расчеты в долларах. Япония и другие крупные покупатели иранской нефти уже проинформированы об изменениях.
По данным СМИ, причиной такого решения стала стагнация европейской экономики и долговой кризис в регионе, которые оказывают крайне негативное влияние на единую европейскую валюту. На подобные меры иранский ЦБ вынуждают также опасения того, что с долговыми проблемами, которые испытывает Греция, могут столкнуться и другие страны еврозоны, в том числе Испания.
Эксперты ЦБ Ирана также убеждены, что золото является более выгодным вложением средств, чем евро, поскольку цены на него продолжают расти.
По данным агентства Bloomberg, с начала этого года золото подорожало уже на 11% и может вырасти в цене 10 год подряд - это ралли может стать самым продолжительным с 1920 года.
