01.02-1-1: Крах еврозоны не наступил…но отложен? Ч I

Крах еврозоны не наступил…но отложен? Ч I


Пятничный репортаж.

Разнообразные волнительные события конца 2012 и начала текущего года, включая страсти по «фискальном обрыву» и потолку госдолга США немного оттенили более ранние апокалипсические прогнозы для монетарного союза. Нынче, на фоне последнего неожиданного рапорта из США относительно «минуса» ВВП мирового экономического лидера в IV квартале и ралли единой европейской валюты, полагаю, самое время вернуться к прошлогодним и более ранним предсказаниям гуру от экономики. С тем, чтобы восстановить хронику событий и попытаться определить главные причины изрядной устойчивости еврозоны.

В мае 2012 года, аккурат, во время погружения монетарного союза в долговой кризис, обладатель Нобелевской премии в области экономики Пол Кругман написал в New York Times один из своих самых мрачных обзоров, посвященный единой валюте – «Апокалипсис не за горами». «Неожиданно с глаз спала пелена и стало очевидно, что еврозона - грандиозный эксперимент создания валютного союза без союза политического - может развалиться на части», - заявил он. «И сейчас речь идет не об отдаленной перспективе. Все может случиться так быстро, что мы и опомниться не успеем. Счет идет на месяцы, не на годы».

Справедливости ради, заметим, что Кругман был не одинок в своем пророчестве, предсказывая неизбежный развал еврозоны еще в 2012 году. Джордж Сорос в начале июля на пресс-конференции в Италии заявил, что у Германии осталось три месяца, чтобы отвести от Европы беду.

Со слов Кругмана, США и Евросоюз еще никогда не подходили так близко к краю пропасти: финансовый кризис и консолидация, навязанная Германией, могут вызвать экономическую депрессию в стиле 1930-х годов.

Несколько позже, в июле 2012 года, Уилльям Буитер, старший экономист Citigroup и бывший член монетарного совета Банка Англии, в своих прогнозах повысил вероятность выхода Греции из состава еврозоны до 90% и даже указал примерную дату этого события. День «Х» по его мнению должен был наступить 01 января 2013 года.

Однако, как нам сегодня хорошо известно, ничего подобного не произошло: никакой катастрофы, никакого взрыва, который разорвал бы европейский монетарный союз на части. Полгода назад хор голосов, пророчивших кончину евро, достиг апогея. В числе главных паникеров оказались ведущие экономисты и инвесторы в мире - по большей части из США.

Скептицизм, особенно со стороны Америки, преследует единую валюту давно, он появился еще задолго до начала кризиса.
Мильтон Фридман, лауреат Нобелевской премии, умерший в 2006 году, утверждал, что евро развалится, как только «в мировой экономике начнутся настоящие проблемы».

«Я тысячу раз слышал о том, что евро на грани коллапса», - заявил бывший глава Евроцентробанка Жан-Клод Трише 05 января 2013 г. в своем выступлении перед Американской экономической ассоциацией. «Евро гораздо более устойчив, чем кажется извне».

Шесть месяцев спустя пророчества нам уже представляются скверно обоснованными и преждевременными. Евро сумел восстановиться против доллара и заработать отложенные с 2012 года бонусы на излете января 2013 года.

Доходность по облигациям в проблемных странах (Греция, Испания и Италия) - рыночный критерий риска - также снизилась. Теперь даже самые пессимистично настроенные европессимисты пересматривают свои прогнозы, не отказываясь, впрочем, от идеи глобального Апокалипсиса.

«Европа поразила меня своей политической устойчивостью», - удивляется Кругман в своем блоге. В октябре 2012 года Citi понизил свои прогнозы относительно вероятности выхода Греции из монетарного союза в течение ближайших 18 месяцев до 60%, при этом многие экономисты считают, что разрозненные меры, предпринятые европейскими политиками, ослабили хватку кризиса, но не решили проблем, лежащих в его основе. Кругман и Буитер не ответили просьбы прокомментировать ситуацию. Сорос отказался от интервью и комментариев.

Сегодня, в феврале 2013 года, имея возможность обернуться назад и оценить события в ретроспективе, становится ясно, что многие попросту недооценивали политическую волю и стремление Европы сохранить евро, а также влияние ряда политических перестановок во второй половине 2012 года на общественные настроения.