20.02-1-3: Европейский пациент. Попытка диагноза. Ч III

Европейский пациент. Попытка диагноза. Ч III

Для европейской проблемной и сегодня периферии этот минималистичный подход к фискальной интеграции значит лишь одно: уровни государственного и частного секторов должны подняться до значений, совместимых с кредитным рейтингом ААА, потому что нет гарантии, что они смогут привлечь внешнее финансирование для своих устойчивых дисбалансов. Даже если сохранить крайне аккомодационную монетарную политику (которая при этом неприемлема и даже губительна для некоторых вполне здоровых экономик), периферию ждут долгие и мучительные десятилетия стагнации и трансформация высокой долгосрочной безработицы в потерянное поколение хронически неприкаянной молодежи.

Острый кризис редко приводит к возникновению политических движений, требующих перемен. Напротив, доминирует страх и стремление сохранить статус кво - в данном случае, европейскую интеграцию - именно такая ситуация просматривается в Греции, Испании, Португалии, Ирландии и Голландии с 2010 года. А вот потребность в изменениях начинает назревать, когда кризис переходит в хроническую фазу, тогда страх уступает место озлобленности и политическому экстремизму. С рисками для евродемократии и рецидивами диктаторских режимов.

Не исключено, что кое-кто считает, что Япония своим примером доказывает обратное. В конечном счете, она пребывала до последнего времени в состоянии хронической дефляции и вялотекущего роста уже четверть века, при этом ей понадобилось почти 20 лет, чтобы отобрать власть у либерал-демократов (очевидно, лишь затем, чтобы вскоре вернуть ее им же). Но снижение ВВП на душу населения в Японии происходит постепенно, и, что еще важнее, безработица держится ниже 5,5% по сравнению с 20% в пяти наиболее проблемных экономиках периферии еврозоны.

В бедах Японии виноваты в основном политики, в 1990-х годах не пожелавшие решать проблему банковского сектора и безнадежных долгов на рынке недвижимости.

Из этого и других банковских кризисов можно извлечь простой урок: от того, насколько быстро была диагностирована болезнь и начато лечение, зависит то, чем закончится для страны острая фаза кризиса - переходом в хроническую стадию, или быстрым восстановлением.

Япония полагается на инвестиции своих домохозяйств в государственные долговые облигации, как на подушку безопасности на случай корректировки в корпоративном секторе, а также как на источник финансирования расходов. Уровень госдолга в стране достиг 230% от ВВП.

Европе не годится подобная стратегия. Затяжные корректировки не для нее из-за локальных провалов на рынке труда с безработицей выше 20%, минимальными возможностями использовать фискальную политику для сглаживания неблагоприятных эффектов, и кредитора последней инстанции, действия которого ограничены предубеждениями и предпочтениями участников союза.

Более того, у Европы недостаточно социальной прочности, чтобы осилить эту стратегию в связи с отсутствием культурного единства и большого количества иммигрантов.

На самом деле, терапия достаточно проста: исправить банковскую систему, разделить бремя ошибок прошлого между странами и заменить ОМТ на аналогичную «базуку», превратив ESM в фонд помощи, способный справиться с проблемой любого масштаба.
Планируемый переход на режим поручительства для частных кредиторов и готовность политиков принять дефолт в проблемных государствах, вероятно, положат конец фискальному беспределу.

Но на этом сага Европы не закончится. Избавившись от болезненных падений рынка, политикам придется столкнуться с яростью своих отощавших за время выхода из рецессии избирателей. Ничего не поделаешь: работа такая… Впрочем, это уже другая история.