23.02-1Пара слов о новой военной доктрине на пороге весныЧ.1

Пара слов о новой военной доктрине РФ на пороге весны. Ч.1

Россия 23 февраля отмечает День защитника Отечества. Мы поздравляем соседей с этим праздником, однако на этом не остановимся — есть повод поговорить о новой военной доктрине, подготовленной Советом безопасности России и ставшей компромиссом между тамошними пернатыми: «ястребами» и «голубями». Общество РФ и представители стран-соседей вправе обсуждать и обсуждают этот документ. Думаю, этот документ небезупречен. Мы им сейчас займемся, а поскольку препарация займет много места и времени, разобьем сей сюжет на две части.

Часть первая.

За последнее время у соседей произошел целый ряд событий, сопровождавшихся важными заявлениями в военно-политической области. Министр иностранных дел России Сергей Лавров выступил с программной речью на традиционной конференции по безопасности в Мюнхене, а туземный президент Дмитрий Медведев утвердил своим указом новую военную доктрину Российской Федерации и документ «Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 года». Надо сказать, что публикацию новой военной доктрины в России (и не только) ожидали долго. Дело в том, что секретарь Совета безопасности Николай Патрушев еще в ноябре прошлого года дал российским СМИ несколько интервью, в которых рассказал, что военная доктрина России уже полностью готова и до нового года обязательно будет подписана президентом.

Самое главное ее нововведение, по заявлениям секретаря Совбеза, касалось подходов к применению ядерного оружия. Если в предыдущей военной доктрине (2000) допускалось применение Россией первой ядерного оружия в ответ на крупномасштабную агрессию с использованием обычных вооружений, то новая должна была разрешить упреждающие ядерные удары не только в крупномасштабной войне, но в региональных и локальных конфликтах. Если бы такое положение было принято, оно означало бы скачок в далекие 50-е годы прошлого века, когда ядерная бомба воспринималась как любое другое поражающее средство, только мощнее.

Будто и не пришел мир к жесткому выводу — разговоры о возможности ведения длительной ядерной войны и победы в ней являются опасной бессмыслицей. Речь может идти не о победе, а о деградации цивилизации и гибели человечества. Но, похоже, прошлые дискуссии напрочь позабыты российскими военными или они о них просто не слышали. Во всяком случае, новый главком РВСН Андрей Швайченко совсем недавно заявил, что «в ядерной войне обновленные РВСН будут эффективно участвовать в поражении объектов военного и экономического потенциалов противника нанесением первого массированного и последующих групповых и одиночных ракетно-ядерных ударов».

Интересно, главком РВСН считает, что россияне будут массированно, потом группами и, наконец, точечно запускать соседские ядерные ракеты по кому-то, кто не сможет им ответить тем же, или, что более вероятно, это будет обмен ядерными ударами? Мы не будем измерять длину ядерной дубинки РФ и ее вероятных соперников, но для оценки последствий поступим просто, так сказать, «от чернозема».

В последнем случае можно напомнить о недавней трагедии в Перми. Полторы сотни пострадавших от пожара в «Хромой лошади» полностью исчерпали возможности всех специализированных ожоговых центров Москвы, Санкт-Петербурга и Челябинска, городов-мишеней первой пятерки для ответного ядерного удара. И при этом остро ощущался дефицит свежей плазмы крови. Думаю, специалистам не нужно объяснять, что такое лучевые ожоги и сколько людей их получат в случае массированных, групповых и точечных ядерных ударов.

В декабре 2009 года напряженность ожидания нового документа несколько смягчило заявление, сделанное начальником Генерального штаба Вооруженных сил РФ Николай Макаровым, который сказал: «Новая военная доктрина РФ будет предусматривать возможность применения Россией ядерного оружия только после того, как оно было применено другой стороной». Он отметил, что доктрина предусматривает возможность применения ядерного оружия для защиты от военной агрессии самой России, ее союзников, а также в случае «попытки ликвидации российской государственности». Ни о какой возможности превентивного ядерного удара Николай Макаров не сказал. Как уже упоминалось, текст новой военной доктрины должен был быть подписан президентом в декабре 2009 года. Когда этот срок миновал, эксперты заговорили о том, что доктрину придерживают до того момента, когда Россия и США подпишут новый договор по СНВ. Подозревали: жесткость доктрины будет зависеть от того, о чем удастся договориться с американцами.

Совершенно неожиданно 05 февраля президент РФ своим указом утвердил новую военную доктрину. О ядерном оружии в ней говорится совсем не то, что обещал в своих интервью секретарь Совбеза. Только применительно к региональной войне говорится о возможности использования как обычных, так и ядерных вооружений. В определениях локальной и крупномасштабной войны никаких упоминаний о ядерном оружии нет. Объяснить это в рациональных категориях невозможно, и, скорее всего, объяснение будет чисто российским. Документ в спешке подчищали и редактировали по требованию начальства, поэтому из определений локальной и крупномасштабной войны упоминание о ядерном оружии выкинули, а в определении региональной проглядели.

Что касается вопросов применения ядерного оружия, то новая Военная доктрина не содержит безответственных заявлений о праве России на превентивный ядерный удар да еще в локальном или региональном конфликте. Такое впечатление, что, выступая в СМИ, секретарь Совбеза имел перед глазами документ, существенно отличавшийся от того, что утвердил своим указом президент. Возможно, я ошибаюсь, но об использовании ядерного оружия в доктрине говорится значительно короче и осторожнее, чем даже в ее предыдущем варианте (2000). «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Вот так, только в ответных действиях в случае ядерной агрессии или в случае угрозы существованию государства. Правда, одновременно с новой военной доктриной президент РФ подписал еще один секретный документ, «Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 года». Возможно, в нем содержатся какие-то положения, любезные сердцу сторонников превентивных ядерных ударов и продолжительной ядерной войны.

И еще одна важная деталь. Следующий за этим абзац состоит из одной короткой фразы: «Решение о применении ядерного оружия принимается Президентом Российской Федерации». Эта фраза выглядит как напоминание военным о том, что такое решение является прерогативой высшего политического руководства. По-видимому, сегодня такое напоминание нелишне. Можно отметить, что в новую военную доктрину не попали наиболее одиозные и нарочито конфронтационные положения, обсуждавшиеся накануне ее принятия. Наверное, это свидетельствует об острой борьбе внутри политической и военной элиты России, а также о том, что на некотором промежуточном этапе победу одержали силы более трезвые и умеренные. Это, однако, не означает, что новый документ адекватно отражает сегодняшние вызовы и угрозы военной безопасности России.

В документе достаточно много странных положений. В частности, в нем говорится: «В рамках мероприятий стратегического сдерживания силового характера Российской Федерацией предусматривается применение высокоточного оружия». Оставим в стороне странный набор слов «мероприятия стратегического сдерживания силового характера». Отметим лишь, что высокоточное оружие в случае военного конфликта применяла бы не Российская Федерация, а ее войска, если они им вооружены. Но его-то у них пока нет! Лучше бы доктрина ответила на вопрос: что необходимо сделать, чтобы оно появилось?

В новой военной доктрине содержится параграф 21, являющийся, по сути, вариацией на тему статьи 5 Вашингтонской хартии НАТО, которая обычно трактуется так — «нападение на одного члена альянса есть нападение на всех его членов», со всеми вытекающими из этого последствиями. Только в российской военной доктрине это положение относится к Союзному государству России и Белоруссии и, самое главное, к государствам — членам ОДКБ. Вряд ли стоит ожидать, что в случае конфликта России с сопредельными государствами все члены ОДКБ немедленно вступят в боевые действия на ее стороне или, что в случае обострения ситуации вокруг Нагорного Карабаха государства Центральной Азии — члены ОДКБ немедленно окажут военную поддержку Армении. Да к тому же в российской концепции внешней политики, принятой в 2008 году, сказано: «На современном этапе традиционные громоздкие военно-политические союзы уже не могут обеспечить противодействия всему спектру современных вызовов и угроз». Но если наши соседи уже пришли к такому заключению, зачем пытаться создать пародию на НАТО?

Но, пожалуй, главной «странностью» новой военной доктрины РФ является то, что приведенный в ней перечень внешних венных опасностей и угроз радикально отличается от списка вызовов и угроз, данного в последней Концепции внешней политики. В этом документе перечень новых вызовов выглядит так: «Международный терроризм, наркотрафик, организованная преступность, опасность распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, региональные конфликты, демографические проблемы, глобальная бедность, в том числе энергетическая, а также нелегальная миграция, изменение климата». В новой военной доктрине разделены понятия «военная опасность» и «военная угроза». Список основных внешних военных опасностей начинается со «стремления наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора (НАТО) глобальными функциями... приблизить военную инфраструктуру стран — членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока». Еще в числе военных угроз упомянута угроза «распространения оружия массового поражения, ракет и ракетных технологий», на шестом месте, а также «распространение международного терроризма»(на десятой позиции).

Конечно, России не нравится идея продолжающегося расширения альянса, и мы об этом продолжаем говорить, в том числе и в Концепции внешней политики, в которой упомянуто негативное отношение к планам приема в альянс Грузии и Украины. Но проблема эта не рассматривается как военная угроза и говорится о необходимости «поступательного развития взаимодействия в формате Совета Россия — НАТО в интересах обеспечения предсказуемости и стабильности в Евро-Атлантическом регионе. А что касается приближения военной структуры альянса к российским границам, то эту проблему не стоит воспринимать так алармистски. В конце концов, НАТО уже не один десяток лет непосредственно граничит с Россией по всей длине российско-норвежской границы, да и Балтийские государства уже не один год члены НАТО. В концепции внешней политики говорится и о главной цели на европейском направлении: создании «системы коллективной безопасности от Ванкувера до Владивостока», и о необходимости «перевода российско-американских отношений в состояние стратегического партнерства», и о многом другом.

Но об этом в следующей части сюжета.