Новую франко-прусскую войну ФРГ проиграла.
Оплатив самые срочные долги Греции, лидеры ЕС перевели дух, смахнули пот со лба и довольно похлопали друг друга по плечу: мы сдали этот экзамен. Время показало, что Объединенной Европе быть! Но исторические аналогии, в частности, франко-прусская война 70-ых годов XIX века не дает право на спокойствие.
Печальны лишь главные спонсоры этого евробратания – немцы. Нет, им не жалко денег, которые пойдут на выплаты тринадцатой и четырнадцатой зарплат членам греческих профсоюзов. Не жалко бессонных ночей, которые Ангела Меркель провела, разрываясь между Брюсселем и землей Северный Рейн-Вестфалия, где в разгар еврокризиса проходили решающие для канцлера выборы в местный парламент (партия Меркель их проиграла, в основном, кстати, из-за позиции по греческому вопросу).
Печалятся немцы потому, что дивиденды от их моральных, политических и финансовых вложений в дело Евросоюза получит не родная Германия, и даже не еврозона в целом, а совсем чужая Франция. Николя Саркози в Берлине уже называют «новым повелителем Европы» – и пусть немцы оставили идею континентального господства еще 65 лет назад, им все же горько думать, что реализовать ее удалось французам.
Скипетр и державу Саркози, по мнению немцев, получил, когда «офранцузил» еврозону: убедил остальных лидеров монетарного союза в том, что им кроме экономической свободы нужны экономические равенство и братство. Иначе говоря, когда было подписано соглашение о создании стабфонда ЕС и праве ЕЦБ покупать облигации задолжавших государств-членов. В Германии соглашение восприняли как первый шаг к созданию «механизма по перекачке благ от более обеспеченных стран ЕС к менее обеспеченным». Французы от такой прямолинейности морщатся. Им по душе более элегантное определение: Саркози – на пути к созданию «экономического регулятора» (economic government), наднационального органа, призванного определять бюджетную политику всех стран еврозоны.
Немцев такая перспектива приводит в ужас: если замысел Саркози осуществится, за счет Германии свои финансовые проблемы сможет решить любое государство еврозоны. Например, «экономический регулятор» заставит немцев вновь ввести единый минимальный размер заработной платы – а ведь его отсутствие позволяет сохранять конкурентоспособность немецких производителей. Или потребует от Берлина снизить налоги на импорт товаров из ЕС, чтобы обеспечить другим странам еврозоны более выгодный торговый баланс. Да мало ли каким еще способом можно заставить Германию раскошелиться – зря, что ли, Берлин весь ХХ век привыкал платить репарации?
Меркель старается убедить коллег, что до таких крайностей доходить не нужно. Чтобы гарантировать стабильность европейской валюты, вполне достаточно «экономического регулирования» (economic governance). На бумаге разница с французским подходом всего лишь в несколько букв, на деле – в несколько десятков, а может, и сотен миллиардов евро. Вместо того чтобы создавать дополнительный орган ЕС, Берлин предлагает ввести более жесткий контроль за соблюдением Стабилизационного пакта и наказывать страны, которые этот пакт нарушают. Например, лишать их права голоса при обсуждении ключевых вопросов ЕС. В общем, установить в еврозоне вполне прусскую дисциплину. Но теперь, когда из финансовой ямы вытащили такого безнадежного должника, как Грецию, кого в еврозоне интересует следование скучным правилам? И вот Жозе Мануэл Баррозу отчитывает Меркель: что за наивные идеи? Неужели Германия всерьез думает, что из-за нее одной Евросоюз поменяет привычный финансовый уклад?
Команда Меркель изо всех сил старается сохранить лицо: им ведь еще объяснять немецким избирателям и налогоплательщикам, что получит Германия в обмен на 150-миллиардный взнос в стабфонд ЕС. Но чувствуется, что терпение Берлина на исходе, в голосе начинают прорываться обиженные нотки: почему мы должны безропотно финансировать французские прожекты? Вот погодите, если к нам не прислушаются, мы поднимем голову, и тогда… Что произойдет тогда, Берлин еще не придумал, поэтому пока пробавляется распространением слухов о возможном выходе из еврозоны. Слухам пока не очень верят.
Рассказы о том, что в подвалах Бундесбанка уже лежат коробки со свеженапечатанными дойчмарками, способны напугать только восточноевропейских пенсионеров, которые держат сбережения в евро. Ни один лидер еврозоны на этот слух из Берлина вообще никак не отреагировал: отказ Германии от европейской валюты может спровоцировать третью или какую там по счету волну кризиса на весь мир, а такая слава Меркель и ее команде не нужна.
Однако Париж, еще со времен франко-прусских войн привыкший чутко прислушиваться к настроениям восточного соседа, на всякий случай все же решил не испытывать терпение немцев и прибег к уже опробованному способу – умиротворению Германии. Министр финансов Франции поддержала повестку июньского саммита ЕС, предложенную Меркель: в Брюсселе будет обсуждаться укрепление дисциплины в еврозоне. Германия слегка успокоилась, но надолго ли, неизвестно. Ведь из повестки исключен ключевой для Меркель вопрос: изменения в Маастрихтском соглашении. А без этих изменений все разговоры о евродисциплине так и останутся разговорами, и в Берлине это понимают. В общем, Парижу надо бы получше продумать тактику поведения с Меркель – а то в прошлый раз (речь идет о прошлом веке) неумелое умиротворение Германии закончилось общеевропейской катастрофой.
