Контрреформа - дело тонкое и обоюдоострое. ЧII
Упомянем об еще одном риске для президента – абсолютной ответственность за все, что происходит в стране. В отличие от Ющенко, ему уже не на кого будет пенять. Своей Тимошенко у него не будет. И его неограниченная власть может сыграть против него так, как это случилось с Кучмой.
Что касается оппозиции, то ее будущее после конституционной реформы туманно. Однозначно, отмена императивного мандата еще сильнее ударит по оппозиционным фракциям, и внутренний кризис только усугубится. Но, с другой стороны, возможно переформатирование и усиление оппозиции, опять же, за счет тех, кого новая власть выкинет из обоймы.
Главное, чтобы оппозиционеры перестали сотрясать воздух и спекулировать нереальными идеями. К примеру, не давили на тему досрочных президентских и парламентских выборов (мол, Януковича выбирали по компромиссной конституции 2004 г., а он вернул прежнюю, значит, его надо снова выбирать). И не потому, что это глупая идея. Наоборот, формально, при наличии большого желания и соответствующих рычагов, перевыборы можно было провести. Но в Украине политическая целесообразность всегда брала верх над юридической логикой. Сейчас перевыборы невыгодны президенту, и значит – их не будет. Значит, оппозиция опять проиграет. А образ неудачника – не лучшая политическая реклама.
Как вариант на будущее, оппозиционеры могли бы вспомнить о том, что по новой Конституции парламент можно распустить, если в его составе есть менее 300 депутатов. То есть, если бы оппозиция имела 150 гарантированных штыков, они бы могли написать заявления о сложении полномочий, и тогда были бы возможны досрочные выборы. Так что перспектива есть, и не все потеряно. Правда, только в том случае, если выборы пройдут честно, без нажима со стороны власти и без фальсификаций. Если нет, то шансов у оппозиции мало.
А вот внешнеполитическое положение администрации Януковича теперь осложнится. В предыдущие месяцы Киев четко дал понять, что возвращается к принципам многовекторной политики балансирования между Россией и Западом. Если бы это было не так, если бы был сделан однозначный выбор в сторону сближения с Россией, то Януковичу вряд ли нужны были бы недавние визиты в Берлин и Брюссель, где ему напоминают о демократии, вряд ли продолжались бы переговоры об ассоциированном статусе Украины в ЕС, а переговоры с Россией о морской границе в Керченском проливе, наоборот, удалось бы удачно завершить.
В реальности Киев очень боится остаться один на один с Москвой. Сегодня внешнеполитическая команда Януковича должна отдавать себе отчет в том, что первый раунд своей российской политики она проиграла вчистую. Отдав Севастополь, Украина не получила ни низких цен на газ, ни гарантий транзита, ни четких прав реэкспорта излишков закупленного топлива, но, наоборот, сталкивается со все более настойчивыми требованиями отдать газотранспортую систему. Без западной поддержки противостоять этому вызову будет трудно.
Но балансировать можно ровно до тех пор, пока Запад, со своей стороны, соглашается играть в ту же игру. Сегодня же, в период общей перезагрузки отношений США и Европы с Россией, роль Украины, ранее считавшаяся ключевой в обеспечении континентальной безопасности, уже не выглядит таковой.
Ссориться с Москвой из-за Украины, от требований и необязательности которой западные политики порядком устали, желающих немного.
Главное, что все еще поддерживает позитивный интерес к нашей стране, это достигнутый ранее уровень демократичности политического процесса. Но администрация Януковича своими руками демонтирует этот стимул в целом и репутацию президента как потенциально европейского политика, в частности.
Человек, который в зависимости от обстоятельств, от того, выгодно это ему или нет, сначала идет на соглашение, а потом односторонне разрывает его, становится недоговороспособным. В странах с византийской политической традицией, к каковым принадлежат многие государства постсоветского пространства, на такие мелочи не обращают внимания, но там, где политическая культура выросла из контрактной дисциплины и независимых судов, такое поведение неприемлемо. Это удалось в свое время объяснить Ющенко, который намеревался точно так же отменить конституционную реформу. У Януковича же, видимо, советников не нашлось.
Россия же, наоборот, получает благоприятные условия для усиления натиска. С одной стороны, если на Украине сложится режим, типологически близкий российскому, с ограниченным количеством центров принятия решений, на него проще будет влиять. Понятно, в какую дверь зайти и с кого потребовать.
С другой — как следует из опыта Александра Лукашенко, Москва совсем не обязана благоприятствовать таким режимам. Им можно предъявлять такие же счета, как самым нелюбимым «демократам».
Только бизнес, ничего личного.
Понимают ли эту перспективу разработчики контрреформы — сказать трудно. Но применение кажущихся простыми способов решения сложных проблем часто приводит к непреднамеренным последствиям.
