Трудности короткой евросудьбы.
Логические несуразности преследуют евро с самого первого дня. Самый известный парадокс можно сформулировать так: запрещено спасение испытывающей трудности страны, запрещен ее дефолт и не допускается выход из еврозоны.
Эта проблема сейчас решается путем введения антикризисного механизма, предусматривающего дефолт. Но борьба с одной несуразностью усиливает другой парадокс: одновременно существуют возможность дефолта, постоянный экономический дисбаланс, зато отсутствует фискальный союз.
В предложениях Германии о мерах помощи Греции и другим странам речь идет в основном о механизме дефолта. Ангела Меркель не устает повторять, что налогоплательщикам не по силам взвалить на себя еще и оплату чужих долгов. И это, несомненно, правда при современной политической и юридической конструкции ЕС. В децентрализованном союзе это невозможно политически даже в самой крайней ситуации.
Постоянный экономический дисбаланс — болезнь не только еврозоны, но и всей мировой экономики. На недавнем саммите G20 страны в очередной раз не смогли договориться, как же с ним бороться. А у еврозоны даже нет вменяемого проекта плана по устранению дисбаланса. Финансовый сектор считается внутренним делом. В каждой стране за ним присматривают свои регуляторы, и им явно не хватает скоординированности усилий и разделения обязанностей на общеевропейском уровне.
Третья составляющая парадокса — отсутствие фискального союза.
Я говорю даже не о наднациональном образовании, а о межправительственном органе с минимальными полномочиями. Есть подсчеты, что дискреционного бюджета всего в 1% ВВП с лихвой хватит на решение проблем еврозоны. Но учреждение фискального союза потребует таких существенных изменений в договорах ЕС, что практически оно невозможно.
Система, в которой возможен суверенный дефолт, есть хронический дисбаланс и отсутствует фискальный союз, просто не может долго существовать. Допустимы любые два из трех перечисленных условий. Например, дефолт и дисбаланс. Но тогда необходим фискальный союз, который будет играть роль амортизатора. Пример тому — США, где общенациональная налоговая система сглаживает различия между штатами. Иначе невозможно представить, как единая валюта сможет пережить несколько экономических кризисов.
В отсутствие фискального регулятора искажения финансового сектора достигают критической величины, что не оставляет правительству выбора. Не имея возможности девальвировать евро, стране остается надеяться только на помощь извне. А в финансовом союзе, где валюта общая, а долги врозь, подобные истории будут случаться постоянно.
Среди еврочиновников превалирует мнение, что для улучшения ситуации особых революций и не требуется. Якобы при любом кризисе можно обойтись добровольным ужесточением фискальной дисциплины. Подозреваю, что Греция, Ирландия и, может быть, даже Португалия вскоре докажут ошибочность этого предположения. Монетарный союз может жить с неразрешимыми противоречиями — но не вечно.
Учитывая, что решение проблем еврозона видит в механизме дефолта, а дисбаланс в ближайшее время никуда не денется, вывод один: для выживания евро критическим становится существование фискального союза.
Еврозона разваливается. Этот процесс стал слишком очевидным, чтобы его не замечать. Хотя еще в 1999 году, когда в Европе гремели овации, в воздух улетали воздушные шарики и дамы «чепчики бросали», многие экономисты говорили о несостоятельности валютной евро-конструкции, рынок был с этим согласен и курс евро непрерывно снижался, упав с $1,17 до почти 0,8, то есть на 40%. Потом, правда, начались проблемы в США и единой валюте немного полегчало.
Теперь, в 2010 году из «коридоров» на валютном рынке проблемы евро вышли на суверенный уровень. С весны этого года в Европе постоянно кого-то спасают: сначала Грецию с ее банками, теперь Ирландию с банками или Ирландию без банков, или банки без Ирландии.
Фонд на спасение солидный: €1 трлн. Правда, непонятно, как и когда этот фонд расходуется, где он находится, кто распоряжается и самое главное – есть ли он вообще? Особенность всех спасительных операций в том, что в результате недовольны и утопающие, и спасатели. Утопающие разыгрывают роль жертвы коварных банкиров, которые довели их до ручки и бросили в омут. Спасатели задумчиво чешут репу и прикидывают – сколько еще таких клиентов на европейском пентхаузе? Дело дошло до того, что Ирландия последние два дня с периодичностью в 4 часа выбрасывает в СМИ заявление с одним текстом: «Нас не надо спасать, деньги нам не нужны!» Португалия вообще отрезала: сами уйдем с вашей песочницы, выйдем из еврозоны.
Но и спасатели не спят. Австрия и Финляндия вообще никого не хотят спасать. Меркель перед активом ХДС в Карлсруэ вспомнила про общеевропейскую дисциплину и новый порядок, новую культуру стабильности и вскользь заметила, что рынки должны разделять трудности, которые сами и создали. Конечно, у госпожи Ангелы Меркель высокая политика, данные фразы надо расшифровывать.
Расшифровала их, практически буквально, другая леди, член Исполнительного совета ЕЦБ Гертруда Тумпель-Гугерель (Австрия). Она в понедельник выступала во Франкфурте с речью «Приоритеты интеграции». Начала Гертруда свою речь так: «Как я недавно вспоминала, только 140 лет назад, в 1871 году Германия создала валютный союз, заменив талер в Пруссии и гульден в Баварии золотой маркой (с 1875 года немецкая марка). Еще тогда ни у кого не возникало вопросов, что если есть одна валюта, значит, должна быть и одна система расчетов».
Далее госпожа Тумпель-Гугерель напоминает, что при создании нынешней единой евровалюты была введена единая система расчетов, которая называется Target/Target2. А вот теперь самое интересное: оказывается, с ноября 2009 года в Европе внедряется новая система расчетов Single Euro Payments Area (SEPA) и Target2 Securities (T2S). Конечно, эта система проверяется в Германии. Собственно, для Германии она идеальна, так как… скопирована с внутринемецкой платежной системы. На данном этапе в «эксперименте» задействованы Германия, Австрия, Нидерланды.
Что же получается? Получается, что при желании (политическом желании), используя данную систему, можно больше никого не спасать, можно создать свой пентхауз, отдельный и комфортный, как раз к 140-летнему юбилею немецкой марки.
На вопрос – что же делать, можно посоветовать бонистам и нумизматам подбирать отдельные экземпляры евро для коллекции, а инвесторам ждать, когда появится новый европейский пентхауз или иное уютное местечко, чтобы именно там занять место, желательно с шезлонгом и поближе к стойке с напитками.
