«Братья-мусульмане» сегодня. ЧII
«Братья-мусульмане» отказались от насильственных методов борьбы еще в 70-х и с тех пор год за годом старательно доказывают свое уважение к действующему египетскому законодательству. Гораздо проще было бы продолжать взрывать и партизанить, провозглашая принцип «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…». Но «Братья» решили, что ислам не должен ассоциироваться с насилием и беззаконием, поэтому все свои инициативы они хотят воплотить в жизнь исключительно легитимными средствами.
Несмотря на то, что официально эта партия в Египте запрещена, «Братья» с 1984 года регулярно выставляют своих представителей на парламентских выборах в качестве независимых кандидатов. В 1995 г. они провели в египетский парламент одного депутата, в 2000 г. – уже 17, в 2005 г. – 88. Партия смогла получить 20% мест в парламенте Египта, несмотря на дискриминирующие нормы избирательного законодательства, запреты властей, аресты, административный ресурс и массовые фальсификации.
20% мест при абсолютном большинстве у правящей «Национально-демократической партии» слишком мало, чтобы оказывать серьезное влияние на законодательный процесс. И, тем не менее, «Братьям» удалось сделать очень многое, чтобы египетский парламент стал настоящим парламентом, каким ему и положено быть по закону.
По-моему, неплохой намек российской Госдуме и нашему парламентскому крысятнику.
До появления крупной исламистской фракции депутаты от правящей партии не особенно утруждали себя посещением заседаний. Из 454 парламентариев в зале часто сидело человек 30. Но когда исламистов стало 88 человек, и все они регулярно присутствовали на заседаниях, остальным тоже пришлось ходить. Иначе у правящей партии могло не оказаться большинства при голосовании.
Из-за конкуренции с исламистами депутатам из «Национально-демократической партии», которые раньше спокойно штамповали любые решения правительства, пришлось начать готовиться к заседаниям, читать законопроекты, мотивировать свою позицию, изображать заботу об избирателях, а иногда даже критиковать правительство.
Депутаты-исламисты, получив маленький отблеск реальной власти, старались по максимуму использовать преимущества своего статуса. Они исправно посещали все заседания, активно участвовали в дебатах, выступали с инициативами, рассылали кучу депутатских запросов, подавали судебные иски на крупных чиновников. Делали все, чтобы египетский парламент реально контролировал деятельность исполнительной власти, действуя при этом строго в рамках закона. По сути, «Братья-мусульмане» относятся к законодательству Египта гораздо серьезнее и уважительнее, чем правящая партия.
Лучшие доказательство того, что «Братья» – никакие не радикалы-экстремисты, а вполне себе умеренные реформисты, – это кадровый состав партии. Там нет ни фанатичных проповедников, ни околокриминальных маргиналов, ни профессиональных боевиков. Большинство «Братьев» – это египетский средний класс: врачи, инженеры, юристы, преподаватели вузов. Лидер партии Мохаммед Бадье получил медицинское образование и сейчас преподает в одном из провинциальных вузов недалеко от Каира. То есть все это достаточно состоятельные и образованные люди, чтобы понимать, что от обязательного ношения хиджаба в стране всеобщее счастье не наступит.
И партийная программа у них соответствующая. Лидеры «Братьев» в немногочисленных интервью международным СМИ не устают повторять, что они не собираются строить в Египте однопартийную теократию, заматывать женщин в хиджабы, преследовать христиан и запрещать научные исследования. Ничего такого нет в программе их партии.
Зато там есть требование проводить регулярные, всеобщие и свободные выборы, ввести реальное разделение властей, разрешить проведение мирных демонстраций, отменить цензуру в СМИ, создать независимую судебную систему, наконец, предоставить всем гражданам Египта право избирать и быть избранным. В том числе и женщинам, каким бы удивительным ни показался такой поворот некоторым швейцарцам, где избирательное право женщинам предоставили только в 1970-х годах.
Если бы такая программа была у египетской партии, которая называла бы себя не «исламистской», а, скажем, «христианско-демократической», у них бы не было никаких проблем. Никто бы не говорил ни про угрозы, ни про «главное, чтобы не воспользовались», ни про замечательную светскость Мубарака.
Дедушке под давлением Запада давно бы пришлось согласиться на свободные выборы, открыв «Братьям» дорогу к реальной власти. Но, к сожалению, египетские «Братья» оказались мусульманами, а на Западе если видят слово «ислам», то подробности уже никого не интересуют. Сразу ясно, что в партийной программе они все наврали, тридцать лет маскировались под приличных, а как придут к власти, так сразу будет чистый Талибан.
Здесь возникает вопрос уже к самим «Братьям»: если они, по сути, – такой восточный вариант социал-демократов, то почему бы ни упростить себе жизнь, убрав из программы и названия партии все упоминания ислама? Но «Братья» не могут этого сделать по нескольким причинам. Во-первых, это их страна, и подстраиваться под глупые западные стереотипы они не обязаны. А во-вторых, ислам – действительно очень важный элемент их политической программы. Коран можно толковать по-разному. Можно въехать по уши в обязательный хиджаб. А можно воспринять как руководство к действию такие базовые принципы ислама, как, например, то, что никто не может быть выше закона. Или то, что глава государства должен избираться, как избирались первые халифы. Или принцип солидарности общества и обязательной помощи нуждающимся.
Для египтян (и не только египтян) верность базовым положениям ислама оказалась самым понятным и доступным способом сделать общество более свободным и справедливым. Они несколько десятилетий смотрели на то, что такое светский прозападный режим. И за это время успели убедиться, что ни свободы, ни справедливости от такого режима ждать нечего. Поэтому большинство египтян с легкостью променяют светскую стабильность Мубарака на жизнь по законам ислама. И вряд ли они сильно проиграют от такого обмена.
