Долги Америки ищут спонсора. Дорого. ЧI
Сегодня у всех на слуху спасение поиздержавшейся Греции, дефолт которой подмочит репутацию еврозоны и рискует вызвав «эффект домино», повлечь за собой «последствия» для всей глобальной мировой системы. Дефолт Греции практически неизбежен и может спровоцировать рецессию в США, считает «Великий и Ужасный» Алан Гринспен, бывший руководитель Федеральной резервной системы.
В этом контексте вызывает некоторые вопросы откровенно шантажный тон греческого премьера, намедни без обиняков заявившего буквально следующее: «Мы находимся в критической ситуации. Или Европа будет писать историю, или история спишет со счетов Евросоюз», — заявил он.
Полагаю, в следующих видеосюжетах у нас будет еще повод «щелкнуть по носу» потомков великих эллинов, увлекавшихся в 2000-ых годах послеобеденными сиестами, разнежившись на супердешевых кредитах новоиспеченной еврозоны и получая в год по четырнадцать зарплат.
Но пока нас больше занимает метода, с помощью которой Америка в 80-ые годы решила проблему своих долгов.
Нынешний «шум на лужайке» из-за нежелания Конгресса США поднять планку величины госдолга заставил обратиться к истории сюжета. Последнее – вещь небесполезная. Поскольку История – дама ленивая и обладающая бедной фантазией. Черпая сюжеты для новых события из своего архива. Поэтому, рискуя получить расстройство на почве déjà vu, вернемся в 80-ые годы прошлого века и поинтересуемся, как в те времена финансировался госдолг Америки.
Как оказалось, не было бы никакого кризиса задолженности стран III мира в 1980-х годах, если бы не было бы радикальной политики монетарного шока Маргарет Тэтчер и Пола Волкера.
Аккурат после того, как правительство Тэтчер применило в начале июня 1979 года монетарный шок и подняло процентные ставки, а в октябре того же года Федеральная резервная система Пола Волкера продолжила эту политику, бремя процентных ставок по долгам III мира моментально возросло, поскольку ставки LIBOR на лондонском евродолларовом рынке подскочили со средних 7% в начале 1978 года до почти 20% к началу 1980 года, эффект, аукнувшийся по всему миру.
После 1980 года бремя процентной ставки по обязательствам внешнего долга стран III мира взлетело до небес, но также рухнул и рынок товаров, экспортируемых в развитые страны развивающимися странами-должниками, которым нужно было как-то отдавать долги. Монетарная «терапия» Тэтчер-Волкера вызвала эффект домино во всем мире.
Страны-должники III мира попали в тиски ухудшающихся условий торговли собственными экспортными товарами, падения экспортных доходов и быстрого роста процентных ставок по кредитам. Это и было тем, что Вашингтон и Лондон предпочитали называть «долговым кризисом стран III мира». Но сам кризис был задуман и сделан в Лондоне, Нью-Йорке и Вашингтоне, а не в Мехико, Бразилии, Буэнос-Айресе, Лагосе или Варшаве.
Страны-должники заплатили много раз своими «кровными» современным Гобсекам из Нью-Йорка и Лондона, Токио и Франкфурта. МВФ, буквально приставив пистолет к виску, вынуждал многочисленные страны-должники III мира, особенно в Латинской Америке подписывать то, что банки фарисейски называли «урегулированием долгов» с американскими частными банками, чаще всего с Сiti corp. или Чейз Манхэттен.
Крупные группы частного банковского дела объединились после встречи за закрытыми дверями в английском поместье Дитчли (владелец которого Дэвид Уиллс основал Фонд для развития англо-американских отношений). Повестка дня собрания состояла в том, чтобы создать кредиторский картель ведущих банков, возглавляемый нью-йоркскими и лондонскими банками, который позднее был назван Институтом международных финансов или, неофициально, группой Дитчли. Они договорились осуществить то, что один из наблюдателей охарактеризовал как особый вид «социализма банкиров», когда частные банки распределяют свои основные ссудные риски по налогоплательщикам, одновременно присваивая всю прибыль исключительно себе. Это похоже на то, как администрация Буша-младшего в 2008 году в экстренном порядке спасала банки.
Как только банкиры и их союзники в администрации, такие как министр финансов Дональд Рейган, достаточно запугали президента Рейгана последствиями текущей ситуации, Белый Дом призвал Пола Волкера, банки и МВФ реализовывать для каждой из стран-должников программу строгой «обусловленности кредитов обязательством проводить определённую экономическую политику».
Идея поместить МВФ с его строгой обусловленностью кредитов в центр переговорного процесса по возврату долгов была американской. По существу, она представляла собой практически точную копию того, что нью-йоркские банкиры проделали с Германией и остальной Европой после 1919 года по злополучному плану Дауэса и пытались проделать ещё раз позднее по плану Янга.
Условия предоставления кредитов МВФ и согласие страны подписать договор с МВФ были частью программы, разработанной официальным представителем США в МВФ Ирвином Фридманом, который позднее был вознагражден за свою работу высокой должностью в Citi corp. МВФ, как отмечалось ранее, первоначально был создан в 1944 году в Бреттон Вуде, чтобы стабилизировать валюту и торговые отношения индустриальных стран. И теперь фонд осваивал абсолютно новую задачу — стать долговым полицейским на службе у нью-йоркских банков.
Все рецепты МВФ или терапия «обусловленными кредитами» были одинаковыми для всех стран. Потерпевшей стране-должнику говорилось, что, если она хочет когда-либо еще получить хотя бы копейку в виде займа от иностранного банка, она должна на корню пресечь импорт товаров, жестко урезать госбюджет (наиболее часто сокращались государственные субсидии на продукты питания и другие нужды) и обесценить национальную валюту, чтобы сделать свои экспортные товары «привлекательными» для промышленно развитых стран, то есть сделать их «дешевле грибов», что одновременно непомерно завышало стоимость импорта высокотехнологичных промышленных товаров. Все это, по утверждениям чиновников МВФ, необходимо, чтобы заработать твердую валюту для обслуживания долга.
Программа МВФ по структурному реформированию была только первым шагом; она делала кандидата удовлетворяющим критериям для второго этапа — соглашению со своими банками-кредиторами о реструктуризации графика погашения иностранных долгов или их основной части. На втором этапе банки по договору обретали огромные будущие права на страны-должники, поскольку к общей сумме займа добавлялась задолженность по просроченным процентам — капитализация процентов, как банкиры назвали это.
Конечным итогом бесчисленных долговых реструктуризаций с 1982 года стало невероятно увеличение суммы долга банкам-кредиторам, хотя эти банки не дали странам Латинской Америки ни одной новой копейки денег. По данным ведущей швейцарской страховой компании Suisse Re общая сумма иностранных займов для всех развивающихся стран, включая как долгосрочные, так и краткосрочные, уверенно выросла с $839 млрд. в 1982 году до почти $1300 млрд. к 1987 году. Практически весь этот прирост был вызван дополнительным бременем рефинансирования неоплаченного старого долга, который было невозможно выплатить, и который добавлялся к экономическому бремени. Это были вовсе не новые кредиты.
