На зернорынок к шапочному разбору. Ч III
Прошлогоднее решение о введение эмбарго на экспорт российских зерновых было предъявлено как выдающийся успех политического руководства соседней страны. Слоган был предельно ясен: не дадим заморить голодом российского потребителя перед лицом прошедшей засухи и наступающего мирового продовольственного кризиса!
Собственно говоря, прошлым летом примерно так все и выглядело: и засуха, нанесшая мощный удар по российскому сельскому хозяйству, и предсказываемое всеми развитие кризисных явлений в области продовольствия. Тем более, что пример рынка углеводородов (где экспортная ориентированность установилась куда раньше, чем на рынке зерна, которое Россия, - а ранее СССР - нетто-импортировала почти сто лет) показывает: если не вводить ограничений со стороны государства, бизнес предпочтет более выгодный экспорт торговле на внутреннем рынке, и никакие социальные аспекты его при этом волновать не будут. Капитал утекает туда, где выше прибыль – Маркс это уже давным-давно установил.
Тем более, что государевы экономисты объясняли, что эмбарго принесет в перспективе сплошные выгоды. То, что ур** в 2010 году можно продать на внутреннем рынке (полностью сдержать цены, кстати, так и не удалось), зато-де на будущий год мировые цены взлетят, и после 01 июля 2011 года зернотрейдеры окажутся в полном шоколаде.
Тоже, казалось бы, вполне логично. Население мира растет, потребность в продовольствии (что во многом включает в себя зерновые – не только как непосредственно продукты питания, но и кормовые культуры для животноводства) растет еще больше. Что, само собой, должно привести к ощутимому росту цен («да вы гречку вспомните!»). Да и вообще, роль агрорынка все выше, и такой крупный игрок, как Россия, может…
Впрочем, из того, что может здесь Россия, отмечен лишь один серьезный момент: итогом эмбарго для крупнейшего импортера российского зерна, Египта, стал продовольственный кризис в стране. Который, кстати, явился одним из факторов последовавших социальных волнений и смены власти. Круто! Но решительно непонятно, какие бонусы получила Россия от ухода Мубарака? Кроме кгм… влажных от переживания за свою судьбу памперсов у российских слабодемократичных политических топ-менеджеров? Если вообще получила, скажем так.
Впрочем, леший с ним, с Мубараком. Так или иначе, эмбарго честно продержали положенный срок («политическая воля!»), и вот наступило 01 июля.
И уж наступило – так наступило. И тут вдруг выяснилось, что буквально все итоги и показатели первого полугодия (равно как и прогнозы на ближайшее будущее) дают резкий рост предложения на зерновых рынках. Что, как нетрудно догадаться, приводит к превышению предложения над спросом – и, как следствие, паданию цен. С поправкой еще и на то, что значительная часть торговых цепочек с участием российских экспортеров оказалась разрушенной – как, к примеру, в случае с тем же Египтом. В результате вилка между себестоимостью зерна, закупочными ценами и ценами мировыми выглядит так, что участники рынка уже заговорили о возможности закупочных госинтервенций – чего не наблюдалось уже много лет!
Следует ли тут говорить о том, что в экономическом блоке российского правительства просчитались, или просто пошли на поводу у политиков, или же налицо банальное невезение, вопрос явно философский. Однако результат налицо: очередное «хотели как лучше», с довольно прискорбным финалом. Да, понятно, что общая тенденция остается в силе: население и потребность в продовольствии будут перманентно расти, а резервы роста сельхозпродукции конечны, но это из области вещей сверхдолгосрочных. А в кратко- (и, возможно, среднесрочном) плане получилось то, что получилось.
Запрет на экспорт зерна привел не к снижению внутренних цен на еду, а к потере Россией мирового рынка.
Идея введения запрета экспорта для борьбы с ростом цен стара как мир. Действительно, эта мера снижает совокупный спрос, что, теоретически, должно понизить цены. Именно на это и рассчитывало правительство РФ, принимая запрет на экспорт зерна. Однако падения внутрироссийских цен не произошло, скорее наоборот. В чем секрет?
А секрет прост. Зерно хорошо и очень недорого хранится (до нескольких лет). В условиях запрета экспорта сельхозпроизводители вовсе не бросились все продавать. Наоборот – они предпочли заложить зерно на хранение и «попридержать» его. Что на фоне засухи 2010 года лишь сильнее взвинтило цены. Растущие цены на продовольствие, естественно, разогнали и общую инфляцию. Таким образом, благая цель обуздать рост цен на продовольствие достигнута не была.
У решения запретить экспорт зерна есть одно неприятное последствие – место российских экспортеров на мировом рынке зерна охотно заняли их конкуренты. Особенно прискорбно, что производство зерна – единственная из всех отраслей российского сельского хозяйства, способная реально конкурировать на мировом продовольственном рынке. Примечательно, что до революции 1917 года именно зерно было основным российским экспортным товаром.
Более того, несколько урожайных лет подряд вывели Россию на второе место по экспорту зерна в мире. Крестьяне получили работу, сельхозпроизводители – прибыль, а Россия заняла достойное место как экспортер возобновляемого ресурса. И вдруг – запрет экспорта. Экспортеры недополучили прибыль, собственно производители зерна – потратились на его хранение, все вместе – отдали часть с трудом завоеванного рынка конкурентам.
В довершение всех бед свободный рынок нанес ответный удар. В ответ на российское зерновое эмбарго фермеры США резко увеличили посевные площади. Как следствие – цены заметно упали...
Так благая, в принципе, инициатива вылилась в потери для всех: и для потребителей, и для производителей, и для торговцев. Да и государственная казна налогов недополучила. История эта очередной раз доказала: административное регулирование открытых рынков – идея не очень хорошая. Скорее – наоборот.
С известными оговорками и поправками на украинскую ментальность все вышеизложенное годится и для нашей страны, правительственная бюрократия с ее зерноквотами и прочими препонами на пути зерноэкспорта посадила в очередной раз отрасль в лужу и, натурально, крайним здесь снова оказался наш многострадальный аграрий-зернопроизводитель.
