«Южный поток»: успехи, провалы и риски. ЧI
Пришло время поинтересоваться как обстоят дела у проекта века «Южный поток», грозящего совместно с потоком северным лишить Украину газового транзита.
11-12 мая президент России Дмитрий Медведев совершил визит в Турцию, в ходе которого было подписано 17 соглашений на сумму до $25 млрд. Россия также окончательно договорилась о возможности строительства АЭС, на что потребуется привлечь до $20 млрд. В качестве встречного шага Турция пошла на отмену визового режима с Россией. Однако Москве не удалось пока договориться о главном, ради чего так активно форсируется сотрудничество по всем возможным направлениям: подписании соглашения о строительстве газопровода «Южный поток». Последнее время набор «системных» проблем вокруг проекта нарастает, а конкуренция с Nabucco усиливается. Все это в итоге может подорвать значимый элемент российской внешней политики в Европе – ставку на развитие энергетических проектов.
Ситуация вокруг «Южного потока» выглядит весьма противоречиво. С одной стороны, у россиян есть достаточно много успехов. Подписаны соглашения о строительстве участков газопровода с транзитными странами (последнее по времени в нынешнем году – с Австрией), удалось убедить в поддержке проекта Турцию, привлечен новый партнер в лице французской EdF, которая, по предварительным данным, может получить 20% в проекте. Однако вместе с таким успешным продвижением накапливаются и заметные проблемы, которые могут иметь весьма неприятную для Москвы динамику в будущем. При этом степень неопределенности также растет.
Во-первых, достаточно противоречиво ситуация вокруг «Южного потока» стала выглядеть после неожиданного прорыва в отношениях между Россией и Украиной.
Подписав с Киевом соглашение о поставках льготного газа и продлении сроков пребывания Черноморского флота, Москва вплотную приблизилась к обсуждению другого принципиального вопроса - управления газотранспортной системой Украины. Напомним, что и «Северный поток», и «Южный поток» появились как следствие первой газовой войны между Россией и Украиной. Кремль пытался снизить свою зависимость от страны-транзитера, политическое руководство которой резко сменило направление внешней политики после «оранжевой революции».
Сейчас, когда отношения на политическом уровне нормализуются, появилась альтернатива «обходным» вариантам. Россия предлагает Киеву объединить «Газпром» и «Нафтогаз», что в реальности будет означать поглощение первой компанией второй.
Виктор Янукович в ответ предложил в публичном пространстве распределить доли в будущей объединенной компании на паритетных началах, что не только неприемлемо для Москвы, но и не соответствует реальным масштабам «Газпрома» и «Нафтогаза» (по мнению специалистов, в случае поглощения украинская сторона могла бы получить лишь около 6% акций новой компании). Понятно, что Янукович не может согласиться на российское предложение, так как это может подорвать его позиции внутри страны, дав оппозиции возможность говорить о «предательстве» национальных интересов.
Поэтому Дмитрий Медведев заявил, что речь о слиянии «Газпрома» и «Нафтогаза» сейчас не идет, хотя и возможно объединение каких-то их активов или создание СП. В свою очередь, Украина предлагает вернуться к старой идее международного консорциума, где контроль был бы поделен на паритетной основе между Россией, Украиной и ЕС. Этот вариант устраивал Москву (а точнее очень активно лоббировался) в последние годы правления Леонида Кучмы. Однако после «революции» он выпал из актуальной повестки дня, хотя попытки использовать рычаги газовой войны не исключали в итоге обмена газа на трубу. Теперь же руководитель администрации российского президента Сергей Нарышкин утверждает, что если переговоры по объединению двух газовых холдингов не увенчаются успехом, «это не будет являться препятствием для иного проекта, в частности, по созданию газотранспортного консорциума».
Какой бы вариант не был выбран (хотя сценарий поглощения продолжает выглядеть фантастичным), появляется механизм, позволяющий модернизировать украинскую ГТС и обеспечить тот или иной контроль над ней, а значит снизить политические риски транзита. В этом случае зависимость от «политической погоды» в Украине также снижается и потребность в обходных газопроводах уменьшается.
Конечно, «Газпром» утверждает, что Москва будет иметь возможность распределить поставки газа по обоим трубопроводам, тем более, что показатели роста потребления в Европе дают основания для подобных прогнозов: спрос должен вырасти к 2030 году как минимум на 50%. Однако сегодня мало кто из экспертов берется прогнозировать динамику развития ситуации на газовом рынке.
Во-вторых, состояние газового рынка.
Сегодня предложение превышает спрос, «Газпром» снижает добычу, отдавая значительную долю рынка конкурентам. Впервые США вышли на первое место по добыче в мире, опередив Россию.
В России на три года отложена разработка Штокмановского месторождения, обострились противоречия между основными акционерами проекта. По данным СМИ, в газовой монополии обсуждается вариант замораживания других инвестиционных проектов, накладывает свой отпечаток финансовый кризис. Отсюда встает проблема цены на российский газ.
Недавно новый глава крупнейшего энергетического концерна E.ON Йоханнес Тайссен заявил, что «поставки российского газа по трубопроводам - это становой хребет нашего газового бизнеса и останутся таковым на невообразимо долгий срок. Однако все заинтересованные стороны должны поставлять газ на рынок по соразмерным ценам»». Цены на европейском спотовом рынке продолжают оставаться относительно низкими по сравнению с ценами, зафиксированными в долгосрочных контрактах «Газпрома».
Значительное смятение на газовом рынке принесла «сланцевая революция». Резко вырос интерес энергетических гигантов к запасам сланцевого газа в Европе. Несмотря на то, что тут сохраняется крайней высокая степень политизации (поиск альтернативных путей обеспечения газом и стремление снизить энергетическую зависимость от России), разведка и первые инвестиции имеют место по факту. На прошедшей неделе в Польше побывал с визитом спецпредставитель Государственного департамента США по энергетическим проблемам Евразии Ричард Морнингстар. Как стало известно, он заявил, что «сланцевый газ станет фактором укрепления энергетической независимости данного региона в зависимости от того, какие результаты принесут нынешние разведочные проекты. Вопрос отнюдь не в независимости от России. Вопрос, прежде всего, в возможности обеспечить эту самую энергетическую безопасность».
При этом наиболее привлекательные запасы находятся на территории Восточной Европы, со странами которой у России проблемные отношения. Министерство охраны окружающей среды Польши признало, что решение о приглашении иностранных компаний к разведке сланцевого газа было, прежде всего, политическим. Активное обсуждение перспектив добычи началось и в Украине.
