Отдельное «мерси» европейской нерешительности.
Пришел черед постебаться над европейскими бюрократами. Натурально, этот видеосюжет не может обойтись без эпиграфа.
Эпиграф.
«Сначала соглашаешься, потом даешь отказ,
Затем снова принимаешь решение и меняешь его,
Ты такой нерешительный…
И что же ты теперь будешь делать?»
(Из песни под названием «Нерешительный»)
Собственно, песня, часть которой мы поместили в эпиграф, написанная более чем за 60 лет до введения евро, может быть неплохим лейтмотивом для воспевания еврократии. Она, несомненно, намного лучше подходит под описание текущей ситуации в Европе, нежели «Ода радости» в стиле Михайлы Ломоносова, поскольку поводов для радости в еврозоне крайне мало, а вот нерешенных вопросов — хоть отбавляй.
Что касается перспектив на следующий год, мы твердо знаем одно: будет создан постоянный антикризисный механизм, который займет место действующего на данный момент стабфонда, прекращающего свое существование в 2013 году.
Кредиторам придется принять на себя часть убытков, однако на каких условиях, пока неизвестно. В отношении структуры, размеров, управления нового фонда и других деталей информации пока представлено не было. И в самом деле, сначала лидеры еврозоны утверждают, что сделают все возможное, чтобы спасти евро, затем они отказываются расширять объемы текущего фонда спасения и осведомляют нас о планах на 2013 год. То, что рынки по-настоящему ненавидят, помещая на одну чашу весов с банкротством, это неуверенность и нерешительность, которая принимает все более явные очертания по мере того, как «евролебеди, еврораки и еврощуки» пытаются натянуть одеяло каждый на себя.
Объединения часто распадаются по одной из двух причин. Или по обеим причинам. Рынки вмешиваются, оказывая непреодолимое давление на курс действий, согласованных участниками того или иного союза или объединения. Либо мнения сторон в отношении дальнейших способов и стоимости продолжения существования объединения расходятся. В ситуации с еврозоной имеют место обе причины.
Чтобы сохранить евро, лидерам региона нужно установить процентную ставку на таком уровне, чтобы она была достаточно низкой для того, чтобы средства были доступны для каждой страны, входящей в состав еврозоны. Если цена кредитования будет слишком высока, государства отойдут в сторону и пойдут каждое по своему пути. Когда Греция и Ирландия не смогли привлечь средства по цене, которую они посчитали приемлемой, соседи сделали средства доступными, чтобы ставшие на тот момент уже проблемными страны смогли спастись, либо приняли другие меры (осмелимся даже произнести вслух слово «дефолт»), которые, в конце концов, приведут к развалу всей структуры региона.
Германия и другие более кредитоспособные государства предложили свои бюджеты в качестве поддержки для слабых звеньев, а ЕЦБ начал активно скупать их долги, чтобы поддержать процентные ставки на низком уровне. Пока получается.
Взгляните на рынки. Инвесторы по-прежнему уверены в том, что никаких фондов спасения не будет достаточно для того, чтобы предотвратить дефолт в Испании. Что бы не случилось в дальнейшем, немецкий канцлер Ангела Меркель заставит инвесторов «сделать короткие стрижки», а странам еврозоны в наступающем году придется привлекать долг в размере $2 трлн.
В какой-то момент враг еврозоны номер два напомнит о себе.
Страны-участницы начинают вздорить, подобно странам ОПЕК, которые время от времени пререкаются из-за установления квот добычи или установки цен без одобрения Саудовской Аравии.
В этом отношении Германия является Саудовской Аравией для еврозоны. Аравия выигрывает по той причине, что у них больше всех нефти; Германия — потому что у них больше всех денег.
Когда почти все страны еврозоны выступили против внесения изменений в Лиссабонский договор с целью узаконивания дальнейшие случаи спасения, Германия настояла на обратном, угрожая вообще выйти из этой игры. Премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер и итальянский Минфин Джулио Тремонти призвали недавно к созданию евробондов. Немецкое «nein», прозвучавшее в ответ на это предложение, оказалось намного сильнее других «да», вылетевших из уст других европейских политиков, не говоря уже о робком испанском «si» или тихом португальском «sim.»
Распри разрослись из язвительных замечаний в громкие политические дебаты. Еврокомиссар по экономическим и финансовым вопросам Олли Рен, находит идею создания евробондов «интеллектуально привлекательной». Г-жа Меркель — напротив, поскольку только разговоры на эту тему сразу же спровоцировали повышение стоимости кредитования в Германии. Канцлер объяснила свое несогласие тем, что идея оскверняет немецкую Конституцию, к тому же, не соответствует условиям Лиссабонского договора. По словам Юнкера, Германия «возводит мосты запретов, даже не рассматривая идеи, предлагаемые другими людьми».
Это не так, возражает представитель немецкого правительства Штеффен Зайберт. Мы «очень тщательно» рассмотрели предложение Юнкера, прежде чем отказаться от него.
Положение дел ухудшается под влиянием еще двух факторов.
Г-жа Меркель никак не может донести до избирателей, почему немецкие налогоплательщики, которые в течение многих лет отказывались от повышения реальных зарплат с целью повышения своей конкурентоспособности на мировых рынках, должны финансировать часть стран еврозоны.
Во-вторых, когда европейские правительства будут пытаться продать суверенные облигации на сумму $2 трлн., их банки попытаются рефинансировать около $1.4 трлн. долга посредством продаж долгосрочных облигаций. Все эти долги будут проданы сбитым с толку нервным инвесторам, которых, главным образом, беспокоит вопрос о том, какими же будут дальнейшие действия и телодвижения этих горе-политиков?
