Экономика Китая де-юре вторая в мире. ЧI
Уроки и опыт «экономического чуда» Поднебесной.
Китайская экономика официально стала второй в мире, обогнав по объему ВВП японскую. Меж тем, в начале марта Всекитайское собрание народных представителей утвердило планы на новую, двенадцатую пятилетку и заложило в них ежегодный семипроцентный рост экономики. Изрядным ростом экономики Поднебесной на Западе восхищаются давно и обоснованно. А когда в ходе последнего кризиса она обнаружила завидную устойчивость, некоторые гуру заключили, что эта модель более конкурентоспособна и Западу пора учиться у Китая
Собственно, у Запада есть выбор либо он признает, что Китай в последние пять тысяч лет был более успешной и прочной культурой, чем Америка и Западная Европа, и теперь возвращает себе свою естественную роль глобального лидера, либо он перестанет отрицать соперничество между китайской и западной моделями и начнет серьезно думать, как можно реформировать западный капитализм, чтобы обеспечить ему большие шансы на успех.
Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им никогда не сойтись - эти слова барда британского колониализма Редьярда Киплинга часто цитируют и обсуждают. Кстати сказать, у Киплинга в этом стихотворении Восток и Запад все-таки сходятся, сын английского полковника и Камаль становятся друзьями, так что, похоже, Киплингу приписывают совсем не то, что он имел в виду. Однако зададимся более «земным» вопросом: действительно ли китайский капитализм кардинально отличается от западного, а китайская экономика обладает волшебной устойчивостью, которая позволяет ей оставаться островом стабильности в океане кризиса и расти на 9–13% в год или это просто стечение обстоятельств?
Социалистическая атрибутика вроде утверждения пятилетних планов не должна вводить в заблуждение - китайская экономика, конечно, уже давно не плановая и не социалистическая.
• Цены уже 20 лет как не контролируются правительством, и даже государственные предприятия работают не по плану, а на свободный рынок.
• Порядка 75% производства ВВП приходится на частный сектор, в том числе на акционерные компании, где государству принадлежит меньшая часть акций, и на частные предприятия в личной собственности. Доля государственных расходов в ВВП - всего 20%, это меньше, чем в развитых странах.
• Бесплатное образование и здравоохранение, которыми страна гордилась в период Мао, ушли в прошлое, а пенсии для крестьян и рабочих негосударственного сектора только-только начинают вводиться.
• Доходное и имущественное неравенство уже очень сильное и продолжает расти: коэффициент Джини для доходов достиг 45%, а по числу миллиардеров, согласно списку «Форбс», Китай еще в прошлом году вышел на второе место после США, обогнав Россию (64 и 62 миллиардера соответственно), не сдал позиции он и в этом году (115 и 101 соответственно).
Отличия китайской экономической модели от западной остаются, но они уже не столь существенны.
• Китай проводит активную экспортноориентированную промышленную политику, главным образом через поддержание искусственно заниженного курса юаня, что достигается ускоренным накоплением валютных резервов. Такая политика, конечно, является вмешательством в действие рыночных сил, но имеет прецеденты: ее использовали Япония и Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг на более ранних стадиях развития.
• Земля в Китае до сих пор не является частной собственностью и не может быть предметом купли-продажи. Однако государственная собственность на землю встречалась и встречается и в других капиталистических странах, хотя, быть может, не в таких масштабах.
• Китай сохраняет контроль над движением капитала, но такой контроль практикуют многие развивающиеся страны и практиковали западноевропейские страны всего полвека назад, после Второй мировой войны.
• Политический режим в Китае авторитарный, а не демократический, но и здесь прецедентов хватает. Капитализм возник раньше, чем демократия, все страны были когда-то авторитарными, а некоторые развитые страны - Испания, Португалия, Тайвань, Южная Корея - стали демократическими всего два-три десятилетия назад.
При формальном перечислении сходств и отличий китайской экономической модели от западной упускается из виду самое главное. Уникальность Китая состоит в том, что если по уровню экономического развития (ВВП на душу населения) это, конечно же, развивающаяся страна, то по силе и эффективности государственных институтов он нисколько не уступает развитым странам.
Институциональный потенциал в узком определении - это способность государства проводить в жизнь свои законы и предписания. Способов субъективной оценки эффективности госинститутов немало - это индексы эффективности правительства, правопорядка, коррупции и т. д., но многие исследователи считают их ненадежными. Объективными же измерителями институциональной силы государства являются, во-первых, уровень убийств как нарушение государственной монополии на насилие и, во-вторых, доля теневой экономики как нарушение устанавливаемых государством налоговых и экономических правил. Китай по обоим показателям приближается к развитым странам и занимает почти исключительное положение в развивающемся мире.
Китай оказывается в группе развитых стран по уровню убийств - менее трех на сто тысяч человек против одного-двух в Европе и Японии и пяти в США. Только некоторые развивающиеся страны, в основном на Ближнем и Среднем Востоке, имеют такой низкий показатель, тогда как в большинстве из них убийств больше на порядок. Западной Европе, кстати сказать, понадобилось 300 лет, чтобы снизить уровень убийств с сорока в XIV веке до одного-двух в XIX веке.
То же и с теневой экономикой: ее доля в Китае всего 17% - это ниже, чем в Бельгии, Испании, Португалии, тогда как в развивающихся странах этот показатель в среднем 40%, а часто доходит и до 60%. Опять-таки, лишь немногие развивающиеся страны могут похвастаться таким низким показателем - Вьетнам, Иордания, Иран, Саудовская Аравия, Сирия.
Секрет эффективности.
Ключевые предпосылки для китайского «экономического чуда» были заложены в коммунистический период 1949–1976 годов. Не будет преувеличением сказать, что без достижений правления Мао Цзэдуна рыночные реформы, начатые в 1979 году, никогда не дали бы таких впечатляющих результатов. В известном смысле экономическая либерализация Дэн Сяопина была последней каплей, которая переполнила чашу и привела в действие механизм ускоренного роста. Другие предпосылки экономического ускорения, в особенности такие важнейшие, как человеческий капитал и сильные институты, были созданы именно при Мао. Без них одна лишь экономическая либерализация, проводившаяся в разные периоды и в разных странах, никогда не была успешной, а часто даже оказывалась разрушительной, как, например, в Африке чуть южнее Сахары в 90-е годы прошлого века.
Додано: П'ят 29 кві, 2011 11:24
