15.03-1: Перспективы БРИК: многое определит рождаемость.

Перспективы БРИК: многое определит рождаемость.

Перспективы Бразилии и Индии лучше, чем у России и Китая.
Негативные демографические тенденции помешают росту в двух из четырех странах БРИК.
Демографические перспективы стран БРИК – Бразилии, России, Индии и Китая – радикально различаются. С точки зрения модели демографического перехода, Индия находится в начале третьей стадии (рождаемость снижается, население растет, к 2030 году Индия обойдет Китай, став самой населенной страной в мире), Бразилия и Китай – на четвертой (смертность и рождаемость низкие, тенденция к стабилизации численности населения), а Россия – уже на пятой (рождаемость ниже смертности, население сокращается).

Не удивительно, что различия в ожидаемой динамике трудоспособного населения (а это экономически значимая переменная) оказываются в этих странах весьма велики и в абсолютном, и в относительном выражении.
За ближайшие 20 лет работоспособное население Индии вырастет на впечатляющие 240 млн (это в 4 раза больше населения Великобритании), а Бразилии – на 20 млн. Трудоспособное население России, напротив, резко сократится: почти на 20 млн, по прогнозам ООН.
В Китае численность работоспособного населения достигнет пика в 2015 году, а затем будет постепенно снижаться. К 2030 оно будет всего на 10 млн больше, чем сейчас. Это ничтожное изменение при общей численности населения в 1,35–1,45 млрд.
Как показывает модель демографического дивиденда, наиболее важная для экономики переменная – не абсолютный прирост или сокращение работоспособного населения, а коэффициент демографической нагрузки (отношение количества иждивенцев к числу людей работоспособного возраста).

Если демографическая нагрузка снижается, то есть доля трудоспособного населения в общей величине населения растет, то подушевой ВВП растет быстрее. Наоборот, увеличение демографической нагрузки тормозит экономический рост. Интересно, что согласно эмпирическим исследованиям, давление на экономику из-за роста демографической нагрузки (вследствие увеличения числа пенсионеров), по-видимому, немного меньше, чем дивиденд от аналогичного снижения нагрузки благодаря сокращению числа детей.
Впрочем, было бы неправильно подходить к этому процессу чересчур схематично. Как будет расти подушевой ВВП, зависит, кроме прочего, от степени готовности экономики к быстрому увеличению трудоспособного населения.
Китаю, как и «восточноазиатским тиграм», в этом отношении очень повезло. Стремительно растущую рабочую силу абсорбировал продуктивный, экспортно-ориентированный обрабатывающий сектор.
Наоборот, Бразилии с ее ориентированной на внутренний рынок экономической стратегией 1960-х – 1970-х было сложнее продемонстрировать «восточноазиатские» темпы роста подушевого ВВП. Ведь тогда многие люди находили работу в малопродуктивном секторе городских услуг, а не в более производительной промышленности. Не способствовало [экономическому развитию] и наличие довольно большого и капиталоемкого сырьевого сектора.

Согласно концепции демографического дивиденда, изменение демографической ситуации влияет на экономический рост по двум основным каналам – через динамику трудовых затрат и сбережений.
Во-первых, благодаря увеличению трудовых затрат на душу населения рост подушевого ВВП ускоряется. Естественно, трудовые затраты зависят не только от доли работоспособного населения, но и от уровня его экономической активности, а также от удельной продолжительности рабочего времени. Если доля трудоспособного населения увеличивается, растут и трудовые затраты на душу населения. Если она снижается, происходит обратное.
Во-вторых, по мере сокращения численности неработающей молодежи и появлению избытка молодых работников, повышается уровень сбережений. Это приводит к росту накоплений и, потенциально – к инвестиционному буму. Опять же, насколько реализуется инвестиционный потенциал – зависит от других факторов (инфляция, экономическая стабильность и т.д.).
Эмпирические доказательства этой зависимости, как минимум, неоднозначны. Однако они появились в более сложных моделях, вроде модели изменения темпов роста (variable rate of growth effect model), куда в качестве дополнительной переменной вводится экономический рост. Согласно работе Блума и Уильямсона (Demographic Transitions and Economic Miracles in Emerging Asia, 1998), восточноазиатское экономическое чудо 1965–1990 гг. на треть или даже наполовину могло быть обусловлено именно демографическими факторами.

Демографическая ситуация в странах БРИК в ближайшие 10, 20, 30 лет будет развиваться совершенно по-разному. Это повлияет не только на перспективы экономического роста, но и на динамику сбережений и инвестиций, а может, и на дальнейший рост финансовых рынков (хотя это трудно количественно измерить).
Демографически Бразилия и Индия находятся в гораздо более выгодном положении, чем Китай и Россия. В Бразилии «демографическое окно» (нестрого определим его как период снижения демографической нагрузки) закроется около 2020–2025 гг., а в Китае и России закрывается уже сейчас. Наоборот, в Индии весьма благоприятные демографические тенденции сохранятся на протяжении еще трех десятилетий.
Конечно, с помощью экономической политики можно сгладить негативное влияние демографии на подушевой рост ВВП. Например, поощряя урбанизацию или повышение уровня экономической активности населения. Это особенно актуально для Китая и Индии с их преимущественно сельским населением.
Демографические изменения – не единственный и даже не самый главный фактор экономического роста. Относительно ограниченные подушевые накопления капитала в странах БРИК и их удаленность от технологической передовой означают, что у всех четырех стран есть существенный, пусть и различный, потенциал догоняющего развития.
Поэтому, в отличие от Японии, у стран БРИК с плохой демографией достаточно возможностей для того, чтобы сгладить негативные для экономики демографические явления с помощью технологического прогресса и накопления капитала. Хотя этому процессу может помешать снижение уровня сбережений.
Факт остается фактом: демографические тенденции в ряде стран БРИК вскоре станут отрицательно влиять на экономический рост. Экономистам и аналитикам по финансовым рынкам не стоит игнорировать совершенно различные демографические перспективы, которые предстоят этим странам.

На рынках стран BRIC, в том числе России, возник риск «перегрева», утверждает The Daily Mail, ссылаясь на мнение экспертов. Сбережения миллионов инвесторов окажутся в опасности, предостерегает журналистка Шарлотта Бёгг.
«Ведущие финансовые аналитики опасаются, что поросль новых инвестиционных фондов, работающих в Бразилии, России, Индии и Китае, привлекает инвесторов, которые не привыкли иметь дело с рискованными вложениями», - пишет газета. Высказываются также предположения, что на этих волатильных рынках назревает обвал. Как бы то ни было, за последние 12 месяцев показатели развивающихся рынков намного превзошли развитые.
Однако правительства стран BRIC, возможно, постараются замедлить этот взлет. «Как ожидается, Бразилия и Индия вскоре для борьбы с инфляцией повысят учетные ставки - в таком случае котировки акций могут резко обвалиться», - поясняет издание. Руководство Китая пытается сдержать нездоровый рост, вынуждая банки увеличивать запасы ликвидности.
Впрочем, не все аналитики согласны с идеей, что развивающиеся рынки могут сильно просесть. «Возможно, акции на развивающихся рынках дороже, чем на развитых, но они этого заслуживают: рост там намного выше. Страны и компании не отягощены крупной задолженностью», - поясняет Брайан Деннехи из консалтинговой фирмы Dennehy Weller. И все же коррекция неизбежна, поэтому следует инвестировать помесячно, советует он.

Какое же место в этом раскладе занимает Россия? В прошлом году, в Давосе состоялась специальная российская сессия - лидеров бизнеса интересовал ее экономический бум.

В этом году все говорят о Китае и Индии, а о России нередко забывают. В статьях о БРИК о ней не пишут. Кое-кто даже призывает убрать букву «Р» из аббревиатуры.

В чем же причина? В том, что Россия, в отличие от остальных стран БРИК, тяжело переживает кризис; она – единственная страна из четверки, экономика которой резко и значительно сократилась.

Китай и Индия быстро возвращаются к привычным высоким темпам роста, в то время как Россия приходит в себя после прошлогоднего сокращения экономики на 8,8 процентов и рассчитывает в этом году достичь от 1,5 до 5 процентов роста (в зависимости от цены на нефть).

Нужно ли исключить Россию из БРИК? Она, безусловно, наименее популярна из всей четверки. Главный экономист Goldman Sachs Джим О’Нил, придумавший в 2001 году термин БРИК, считает, что не нужно, однако признает, что в прошлом году Россия разочаровала экономистов.

Впрочем, недавно он пояснил, что по российской экономике ударила ее зависимость от цены на нефть и заимствований на международных кредитных рынках, однако он ожидает, что в этом и следующем годах Россия восстановит высокие темпы роста и докажет таким образом свое право на членство в клубе.

Финансовый кризис 1998 года разрушил неоперившийся российский банковский сектор и заставил правительство объявить дефолт по внешним долгам, что сильно повредило репутации страны.

На сей раз государство практически не пострадало: не банкротились крупные банки и компании; правительство сохранило третьи в мире резервы иностранной валюты – примерно впятеро большие, чем у Британии или США – и наименьший объем внешнего долга из всех крупных стран. Даже бюджетный дефицит (появившийся впервые за десять лет), как ожидается, в этом году составит от 5 процентов ВВП до 1 – в зависимости от цены на нефть.

Большинство комментаторов упускают тот факт, что годы бума превратили Россию из нефтяной экономики в обычную, то есть в такую, в которой в длительной перспективе на первый план выходят потребители, а не углеводороды. Рустам Тарико, основатель банка «Русский стандарт» (и водочной компании с тем же названием), утверждает, что оба его бизнеса пострадали, но сейчас вернулись на уровень 60-70 процентов по сравнению с 2008 годом.

«Все, что ориентировано на российских потребителей, идет сейчас быстрее и лучше, чем то, что ориентировано на бизнес, - считает Тарико. – Ситуация стабилизируется, и мы должны вернуться к росту, хотя он, конечно, будет идти медленнее, чем раньше».

Небольшой рост принесет России немного больше любви, если же произойдет резкое восстановление ее экономики, которое предсказывают некоторые, то любовь к ней разгорится с новой силой.