Два странных «газовых» визита. Ч I
С временным зазором в несколько дней российский тандем совершил две зарубежных командировки: Дмитрий Медведев посетил солнечную Туркмению, Владимир Путин – холодный и дождливый Киев. У обоих визитов был один знаменатель: разговоры о «голубом топливе» предполагались, но «официально» не велись.
Сюжет наш начнем с того, что констатируем: Туркменистан покидает орбиту России.
Визит президента России Дмитрия Медведева в Туркменистан прошел в высшей степени неформально – главы государств общались не в официальной резиденции Гурбангулы Бердымухамедова, а в специально разбитом шатре, за ужином. Во время визита не было подписано ни одного документа – и, как отмечается особо, не планировалось. Российский президент уделяет особое внимание этой стране. За время его правления это уже четвертый официальный визит Дмитрия Медведева. С Ашхабадом напрямую связано положение «национального достояния» - Газпрома.
Большое беспокойство в Кремле вызывают планы участия Туркменистана в проекте Nabucco – эта труба позволит поставлять природный газ в Европу в обход территории России. В свою очередь, у Москвы есть свой инструмент давления – во-первых, с прошлого года российская газовая монополия закупает у Туркменистана меньшие объемы газа, во-вторых, Россия совместно с Казахстаном планировала строить Прикаспийский газопровод.
Сейчас, по нашим данным, стороны договорились заморозить строительство Прикаспийского газопровода. А чтобы туркменская сторона потеряла интерес к проекту Nabucco, Москва пообещала помочь Ашхабаду доставить газ на рынок Южной Азии, подключившись к строительству трубы из Туркмении в Индию через Афганистан и Пакистан. Фактически, новая труба должна пройти через чрезвычайно нестабильный регион, где до сих пор идут боевые действия.
В то же время стало известно, что Газпром не намерен пересматривать объемы закупок туркменского газа, они останутся на прежнем, чрезвычайно низком уровне.
В последние 4-5 лет Туркменистан переориентировал поставки своего газа на Иран и Китай. Так, в декабре 2009 года был открыт газопровод Туркменистан-Синцзян (провинция на западе Китая). К 2013 году по нему будет перекачиваться 40 млрд кубометров в год. При этом инвестором строительства трубы выступил сам Китай, вложив в проект $20 млрд. По слухам, в счет этого кредита Китай будет закупать туркменский газ по цене $90 за 100 кубометров (при мировой цене в $200-250 и цене прежних поставок туркменского газа в РФ в $100).
Самое интересное, что вскоре Россия вынуждена будет конкурировать с Туркменистаном за китайский рынок газа. К 2015 году, как ранее объявлял вице-премьер Сечин, Россия будет поставлять до 30 млрд кубометров в Китай по т.н. «западному маршруту».
Напомним, проблемы с Туркменией начались в прошлом году, когда руководство Газпрома решило «наказать» центральноазиатских партнеров за стремление к диверсификации. Однако, после такого шага туркменское руководство стало проявлять еще больший интерес к другим рынкам сбыта «голубого топлива».
В этом контексте не надо сильно удивляться: процесс охлаждения отношений между бывшими советскими республиками – абсолютно естественный. Страны, номинально получившие независимость в 90-е, постепенно выходят из-под влияния «старшего брата».
Впрочем, я бы не стал говорить, что Туркменистан потерян для России. Дело в том, что Туркменистан проводит собственную внешнюю политику, частью которой является и энергетическая политика. Суть ее – усиление позиций страны на международной арене как нейтрального государства, о чем постоянно заявляет руководство страны. Усиление не только с точки зрения международных обязательств Туркменистана, но и его внешнеэкономических связей.
Туркменистан не склонен вступать в экономические блоки, частью которых, так или иначе, являются международные проекты, скажем так, однобоко ориентированные. Поэтому, когда мы говорим о позиции Туркменистана по газовой проблеме, это, прежде всего, стремление выйти из-под контроля другой страны, которая, мягко говоря, может воздействовать неблагоприятно на внешнеэкономические и внешнеполитические связи Ашхабада.
Если говорить о состоявшемся визите Медведева и о заявлении, которое было сделано вице-премьером Сечиным по части, касающейся Nabucco, то мне кажется, что это отражение определенных настроений, которые существуют в Кремле, и тех желаний, которые существуют у Кремля.
Трудно сказать, будет ли строиться Nabucco, или нет, но, насколько мне известно, ситуация складывается следующим образом: если не Nabucco, то Туркменистан все равно будет работать на второе, третье, четвертое, двадцать пятое направление.
В Центральной Азии сейчас происходят серьезные процессы усиления независимости государств, ослабления влияния от других государств-коллег по СНГ, прежде всего от России.
Думаю, термин «разбегание» в данном случае неуместен, просто рано или поздно этот вопрос должен был возникнуть. Этот процесс идет с 90-х годов, это не ситуация нынешнего момента, просто сейчас это стало очевидно. Естественно, все, что касается энергетических проблем, а это очень болезненная для Москвы тема, будет постоянно всплывать во взаимоотношениях между государствами.
Что касается Туркменистана, то я убежден, что у него есть перспективы налаживания взаимоотношений с традиционными партнерами на Западе. Более того, Европа и США хотели бы большей независимости тех стран, у которых есть запасы ресурсов, от каких-либо колебаний политической линии в рамках СНГ, что вполне естественно.
Ничего предосудительного в поведении Туркменистана, таким образом, нет, это вполне нормальный процесс. Другое дело, что пора отказаться от бытующего представления, что эти государства – бывшие советские республики. Сейчас уже нет первых секретарей и нет обкомов, поэтому снимать-назначать руководителей этих стран, используя какие-то странные действия, невозможно, потому что существует международное сообщество.
Энергетическая тема, которая сейчас постоянно доминирует во взаимоотношениях со странами Центральной Азии, на мой взгляд, искусственная. Потому что всем давно понятно, что независимые страны используют эти ресурсы в своих собственных целях.
В большинстве этих стран существуют общественно-политические режимы, мягко говоря, не соответствующие демократическим требованиям. И вопрос заключается не в том, насколько эти страны будут самостоятельны, сколько зачем нужна самостоятельность авторитарным руководителям – для того, чтобы продолжать руководить, или чтобы добиться определенных результатов для своей страны.
Судя по тому, что сейчас происходит, можно сказать, что политика в странах Центральной Азии носит резко выраженный персонифицированный вид.
Говорить о том, что эти режимы добровольно станут демократическими, даже не стоит. Такие надежды, конечно, в свое время высказывались, но сейчас всем все понятно. Такая возможность есть только у двух стран региона: у Кыргызстана, и, при определенных обстоятельствах, при определенных изменениях, которые могут произойти, в Таджикистане.
Все остальные государства так и остаются с режимами различной степени авторитарности и тоталитарности, и они будут присутствовать, пока есть те общественно-политические системы, хозяйственно-общественно-политические, над которыми довлеют их нынешние руководители.
