|
|
Додано: Чет 10 сер, 2017 20:01
Россия попросила Минфин США разрешить поставки Superjet в Иран, потому что самолёт на 70% собран из американских комплектующих. РИА
Додано: Нед 13 сер, 2017 17:35
После одобрения новых санкций ружье на сцене повешено, и теперь американский Минфин будет неспешно разрабатывать меры, которые будут применены в случае необходимости.
На отрезке в несколько лет даже при отсутствии прямых запретов финансовая жизнь российских компаний станет значительно более сложной. Отделы контроля над рисками международных банков не будут подвергать себя опасности американских штрафов, которые могут быть разорительными. А значит, даже мелкие сделки будут медленнее или дороже. Использование посредников или дополнительных «прокладок» за последние десятилетия стало сложнее (скажем, жившей под санкциями ЮАР в 1960-1970-е годы было легче использовать дружественные британские и израильские банки) и приведет к удорожанию стоимости долга и уменьшению его объемов. Причем это будет относиться не только к российским госкомпаниям, но и к частным корпорациям, хоть как-то связанным с Россией. Анекдотическая история, когда в начале 1990-х инвесторы отказывались от инвестиций в «Кубаньтелеком» из-за риска нарушить закон о санкциях против Кубы (реальный случай), может повториться. Обход санкций по энергетическим проектам будет возможен, но потребует высоких издержек и сложного структурирования, чтобы не подставиться под санкции и не подставить инвесторов. Финансисты из Азии и стран Залива, конечно, могут выступить в сделке (как, например, было с «приватизацией» «Роснефти»), но это будет недешево. В долгосрочной перспективе основная проблема с новым санкционным пакетом состоит в том, что он резко увеличивает неопределенность, не формализуя конкретные меры, и гарантирует, что риск расширения санкций теперь сохранится очень надолго (если закон по внутренним американским причинам не отменит Верховный суд). А для финансистов самое страшное — неопределенность, которую невозможно оценить, и риск, не выражаемый в деньгах. Прямым следствием будет деградация финансовых возможностей для российских компаний, все большая местечковость финансового рынка — с дорогой инфраструктурой и высокими процентными ставками, необходимыми при таком раскладе для поддержания притока капитала, болезненными для промышленности и населения. Минус процент годового роста ВВП (примерная оценка стоимости санкций) дает разницу между Австралией и Аргентиной на отрезке сто лет. Повышенный процент по госдолгу (в нынешней ситуации сверхнизких ставок сценарий экзотический) существенно давит на возможности развития компаний. Надо сказать, что бизнес явно принимает меры по защите себя и от американских, и от российских рисков в рамках деофшоризации. Крупные покупки российскими холдингами активов за рубежом даже по очень высоким ценам, произошедшие в последний год, могут иметь одной из целей возможность привлечения финансирования внутри холдингов (что легче в рамках санкционного режима) и смену прописки на не попадающую под санкции. Однако новый американский закон структурирован так, что и это может не спасти. В итоге не стоит ждать вселенской катастрофы. Но регулярная стирка грязного белья, мелочные претензии комплаянса и рисков зарубежных банков, излишняя осторожность российских банков будут давить на экономику и требовать дорогостоящих обходных мер, причем продолжаться это будет многие годы. Что, скорее всего, и было реальной целью авторов закона.(С) Антон Табах
|
|