Важнейшим фактором, привлекающим мальчика в группу сверстников, является равноправие всех ее участников: никто не имеет права ему приказывать, что-либо требовать, вообще «командовать». Группа функционирует на основе добровольности, и, если тебе не нравятся порядки в этой группе, ты можешь уйти и поискать другую компанию, отношения в которой тебе больше по душе. Никто не имеет права и на практике не может тебя удержать.
Понравилась тебе эта компания и ты ей понравился — ты назавтра снова пришел, и тебе рады; не понравилась тебе эта группа ребят или ты им «не пришелся» — ты к ним больше не подходишь.
В группе мальчик ощущает солидарность сверстников: у них сходные проблемы и трудности, их также «гнобит» математичка и также «загоняют» домой в 10 вечера, даже если еще светло и погода хорошая. Нахождение среди «принимающих» тебя сверстников формирует в мальчике чувство эмоционального благополучия.
В течение 3–4 часов пребывания в группе он не ждет упреков, критики, понукания, отношения к себе «свысока», его не заставляют, как дома, выполнять работу, которую он выполнять не хочет (тот факт, что работа эта часто необходима, мальчик игнорирует).
В группе ровесников мальчик учится всем аспектам адаптации в коллективе, основанном на равноправии и саморегулировании, то есть в коллективах, в которые ему предстоит войти после окончания школы и находиться всю жизнь (если только он не станет военнослужащим). Он старается понять, когда нужно что-либо сказать, а когда — сдержаться и промолчать, когда — выступить с собственной инициативой, а когда — просто присоединиться к чужой, когда — под благовидным предлогом уклониться от дела, которое он считает ненужным. Словом, мальчик осуществляет процесс социализации.
Конечно же, этот процесс происходит с ним и в семье, и в школе, но в семье у него нет возможности освоить партнерские отношения, а в школе детское самоуправление сведено до минимума. Так что без нахождения и функционирования в группе сверстников ему к взрослой жизни никак не подготовиться. Американский подростковый психолог Эллен Боувер установила, что отношения к своим родителям у мальчиков после года пребывания в группе улучшается на 25—30 %.
Отношения к родителям и с родителями у тех 15–16-летних, кто не может закрепиться в постоянной группе, кто отвергается то одной, то другой группой, гораздо хуже, чем у постоянных членов группы сверстников. Сами мальчики осознают, что, когда они узнали об ограничениях и требованиях, которые существуют в семьях некоторых участников группы, их собственные «предки» стали казаться им «не такой уж жестью», взаимоотношения в семье — не столь уж трагическими.
Они получают информацию об интересах и увлечениях близких им по духу сверстников и сравнивают их со своими интересами и увлечениями, своими достижениями.
Под влиянием полученной в группе информации они часто корригируют свои интересы, увлечения и свои действия. Патрик МакТэр много лет изучал тинейджеров с каким-либо одним «сверхценным» увлечением: коллекционированием, моделированием, чтением определенной литературы.
В большинстве изученных им случаев усилия родителей расширить кругозор мальчиков 15–17 лет, увлечь их еще чем-нибудь, увести их от их «моноувлечения» успеха не приносили: родители для ребят этого возраста не авторитеты, а скорее наоборот.
Но, включившись в общение в группе сверстников, они очень быстро добавляли к своему увлечению еще одно или два, чрезмерная фиксация на одном, пусть и вполне достойном, виде деятельности существенно уменьшалась. Мнение группы, большинства ее участников или нескольких наиболее уважаемых подростков группы — для него абсолютный авторитет.
Важнейшим фактором, привлекающим мальчика в группу сверстников, является равноправие всех ее участников: никто не имеет права ему приказывать, что-либо требовать, вообще «командовать». Группа функционирует на основе добровольности, и, если тебе не нравятся порядки в этой группе, ты можешь уйти и поискать другую компанию, отношения в которой тебе больше по душе. Никто не имеет права и на практике не может тебя удержать.
Понравилась тебе эта компания и ты ей понравился — ты назавтра снова пришел, и тебе рады; не понравилась тебе эта группа ребят или ты им «не пришелся» — ты к ним больше не подходишь.
В группе мальчик ощущает солидарность сверстников: у них сходные проблемы и трудности, их также «гнобит» математичка и также «загоняют» домой в 10 вечера, даже если еще светло и погода хорошая. Нахождение среди «принимающих» тебя сверстников формирует в мальчике чувство эмоционального благополучия.
В течение 3–4 часов пребывания в группе он не ждет упреков, критики, понукания, отношения к себе «свысока», его не заставляют, как дома, выполнять работу, которую он выполнять не хочет (тот факт, что работа эта часто необходима, мальчик игнорирует).
В группе ровесников мальчик учится всем аспектам адаптации в коллективе, основанном на равноправии и саморегулировании, то есть в коллективах, в которые ему предстоит войти после окончания школы и находиться всю жизнь (если только он не станет военнослужащим). Он старается понять, когда нужно что-либо сказать, а когда — сдержаться и промолчать, когда — выступить с собственной инициативой, а когда — просто присоединиться к чужой, когда — под благовидным предлогом уклониться от дела, которое он считает ненужным. Словом, мальчик осуществляет процесс социализации.
Конечно же, этот процесс происходит с ним и в семье, и в школе, но в семье у него нет возможности освоить партнерские отношения, а в школе детское самоуправление сведено до минимума. Так что без нахождения и функционирования в группе сверстников ему к взрослой жизни никак не подготовиться. Американский подростковый психолог Эллен Боувер установила, что отношения к своим родителям у мальчиков после года пребывания в группе улучшается на 25—30 %.
Отношения к родителям и с родителями у тех 15–16-летних, кто не может закрепиться в постоянной группе, кто отвергается то одной, то другой группой, гораздо хуже, чем у постоянных членов группы сверстников. Сами мальчики осознают, что, когда они узнали об ограничениях и требованиях, которые существуют в семьях некоторых участников группы, их собственные «предки» стали казаться им «не такой уж жестью», взаимоотношения в семье — не столь уж трагическими.
Они получают информацию об интересах и увлечениях близких им по духу сверстников и сравнивают их со своими интересами и увлечениями, своими достижениями.
Под влиянием полученной в группе информации они часто корригируют свои интересы, увлечения и свои действия. Патрик МакТэр много лет изучал тинейджеров с каким-либо одним «сверхценным» увлечением: коллекционированием, моделированием, чтением определенной литературы.
В большинстве изученных им случаев усилия родителей расширить кругозор мальчиков 15–17 лет, увлечь их еще чем-нибудь, увести их от их «моноувлечения» успеха не приносили: родители для ребят этого возраста не авторитеты, а скорее наоборот.
Но, включившись в общение в группе сверстников, они очень быстро добавляли к своему увлечению еще одно или два, чрезмерная фиксация на одном, пусть и вполне достойном, виде деятельности существенно уменьшалась. Мнение группы, большинства ее участников или нескольких наиболее уважаемых подростков группы — для него абсолютный авторитет.
GPT-5, новейшая система искусственного интеллекта OpenAI, должна была стать переломным моментом, результатом миллиардов долларов инвестиций и почти трёх лет работы. Сэм Альтман, генеральный директор компании, предположил, что GPT-5 может быть эквивалентна общему искусственному интеллекту (ОИИ) — ИИ, который столь же умен и гибок, как любой эксперт-человек.
Вместо этого, как я уже писал, модель оказалась несостоятельной. Уже через несколько часов после её выпуска критики обнаружили множество озадачивающих ошибок: она не решала несколько простых математических задач, не могла надёжно считать и иногда давала абсурдные ответы на старые загадки . Как и её предшественники, модель ИИ всё ещё галлюцинирует (хотя и реже) и вызывает вопросы о своей надёжности . .....По сути, такие люди, как г-н Альтман , генеральный директор Anthropic Дарио Амодеи и бесчисленное множество других лидеров и инвесторов в сфере технологий слишком сильно поверили в спекулятивную и недоказанную гипотезу, называемую масштабированием: идею о том, что обучение моделей ИИ на все большем объеме данных и использование все большего количества оборудования в конечном итоге приведет к появлению ОИИ или даже сверхразума , превосходящего людей. ...... так называемые законы масштабирования — это не физические законы Вселенной, подобные гравитации, а гипотезы, основанные на исторических тенденциях. Большие языковые модели, на которых основаны такие системы, как GPT-5, — это не более чем усовершенствованные статистические регургитационные машины, поэтому они будут продолжать сталкиваться с проблемами, связанными с истиной, галлюцинациями и рассуждениями. ...... правительствам и инвесторам следует активно поддерживать инвестиции в исследования, не связанные с масштабированием. Когнитивные науки (включая психологию, детское развитие, философию сознания и лингвистику) учат нас, что интеллект — это нечто большее, чем просто статистическая мимикрия, и предлагают три перспективные идеи для разработки ИИ, достаточно надёжного, чтобы ему можно было доверять, и обладающего гораздо более развитым интеллектом.
Не буду копировать простыню. Кому интересно, прошу по ссылке. Там не о специальных вопросах программирования, а, скорее, о когнитивных, философско-психологических проблемах, стоящих перед разработчиками ИИ.
Люди — профессионалы в когнитивной разгрузке, то есть в использовании инструментов, освобождающих пространство для умственной обработки и позволяющих избежать размышлений. Зачем нужна карта, если GPS может помочь с навигацией? Студенты ведут себя так же, когда есть инструмент вроде ChatGPT или Gemini, готовый думать за них.
Но когда дело касается обучения, именно размышления и борьба развивают навыки критического мышления. Мозг, как и тело, развивается по мере использования. Это особенно важно для учащихся, чей мозг ещё только формируется. ...... Учиться тяжело . Учителя английского языка седьмого класса не обучают своих учеников искусству написания эссе в надежде, что они создадут высокое искусство. Вместо этого ученики учатся организовывать свои мысли, оценивать доказательства, формировать аргументацию и формулировать тезис, написав эссе. Когда ИИ помогает ученикам закоротить этот процесс, навыки критического мышления могут не развиться. По словам одного из учеников, участвующего в исследовании для Глобальной целевой группы Брукингского института по ИИ в образовании : «Если вы позволяете кому-то другому делать работу за вас, вы не учитесь». Другие исследования, еще не рецензированные, предполагают, что частая когнитивная разгрузка на цифровые устройства может объяснить недавнее снижение уровня IQ учеников. ..... Исследователи обнаружили , что от 22 до 26 процентов родителей учащихся средней школы считают, что их дети используют генеративный ИИ в образовательных целях, в то время как другие исследования показывают, что использование ИИ среди учащихся средней школы может быть ближе к 70 процентам . .... Если мы не поможем нашим детям разумно использовать ИИ — развивать идеи, приобретать навыки и накапливать новые знания — мы рискуем столкнуться с совершенно новым уровнем потерь в обучении: стать нацией послушных и немотивированных молодых людей, которые не развили в себе силы продуктивно бороться, думать, работать и вносить свой вклад в развитие наших сообществ. Это полная противоположность человеческому творчеству и умению решать проблемы, необходимым для того, чтобы ориентироваться в возможностях и трудностях нашей новой эпохи ИИ.
Wirująświatła написав:
Додано: Суб 13 вер, 2025 22:18
