Долгое спасение Эллады. Ч II
Греческие дефицит и долг не оказались бы такими большими, если бы не крайне неэффективная экономика и «процикличная» бюджетная система, обремененная к тому же социальными обязательствами и бесконтрольностью местных органов власти. Двенадцать лет Европа смотрела на это сквозь пальцы, хотя после трюков со статистикой вопрос о выходе Греции из зоны евро, казалось бы, сам собой встал на повестку дня. Сейчас Греция может сама попроситься на выход — хуже для нее уже точно не будет.
Но и участь Европы выбор в Афинах в любом случае не облегчит.
Во-первых, при долгах таких масштабов они становятся головной болью кредиторов — что мы и наблюдаем во всенощных бдениях еврофинансовой элиты.
Во-вторых, Греция не одна. Другие должники также давно стоят в очереди на раздачу вспомоществования. Еврогруппа дала понять: спасать за красивые глаза больше никого не будут. Пришла пора всем платить по собственным счетам.
Древнегреческие мифы дали повод обратиться к теме царства мертвых Аиду, и возможности воскрешения тамошних обитателей. Так вот, судя по всему, жизнь после смерти есть. И как все остальное, она есть в Греции.
«Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые в некотором роде окончили свое существование?» –конфузился Манилов, и совершенно напрасно. Несколько тысяч греческих семей именно так и делали. Министр труда Лука Кацели призналась, что государство в данный момент платит пенсии 4 500 уже умершим пенсионерам на общую сумму €16 млн. в год. Да и как не получать деньги за такой народ? Вот Костас, сапожник – что шилом кольнет, то и сандалии. А Панайотис – этот в Афинах маслом торговал, одного оброку приносил по пятисот тысяч драхм.
Впервые эта форма жизни после смерти была открыта в России отставным сотрудником Федеральной (тогда императорской) таможенной службы: «Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые». Однако российский приоритет признается не всеми. Из того, как сильно греческие власти удивились своему открытию, следует: российские первоисточники – что бы мы там о себе ни думали – за границей недостаточно известны. Ну, там Карамазовы или Каренина – еще да. Но редкая птица Гоголь перелетит Черное море и долетит до середины Эгейского.
А ведь еще в августе 2010 года с греческим правительством уже приключилась прелюбопытная история. Оно выяснило, что платит пенсию 500 людям в возрасте старше 110 лет, из которых 321 уже скончались. Разница с русской формой загробной жизни в том, что мертвые греческие души – не повар, конюх и плотник, а работники государственного сектора, от которых и при жизни ни сандалий, ни оброку не дождешься.
Сделать собственное открытие известной каждому нашему школьнику загробной формы существования заставила сама жизнь. До 29 июня грекам нужно получить от ЕС и МВФ очередные €12 млрд. – иначе дефолт по платежам. А для этого нужно в очередной раз доказать ревизорам из Брюсселя да еще с секретными предписанием, что эллинское правительство сокращает расходы уже не только на земле, но и на небе, и в сем веке, и в будущем. Теперь министерства и ведомства проверяют всех 9000 греческих пенсионеров в возрасте старше ста лет на предмет их наличия в этом мире или упокоения в месте злачном, месте покойном, иде же несть печаль и воздыхание.
Отчасти такая греческая фамильярность с покойными родственниками объяснима местными традициями. Кремация в Греции была запрещена как неправославный способ похорон до 2006 года, но и сейчас это вещь редкая. А постоянное место на кладбище – дорогое удовольствие. Поэтому почившего хоронят на три года с возможностью продления контракта, после чего выкапывают, очищают кости кислотой и вручают родственникам в металлической коробочке. Коробочку можно оставить на том же кладбище примерно за €40 в год в специальном складе-остофилакионе (костохранилище). Туда родные периодически наведываются и могут достать и протереть кости предков от пыли. Довольно часто, однако, их перевозят в другое место – например, в родную деревню дедушки или на остров, где у семьи корни. Тогда на некоторое время кости – сей земли неупокоенные гости – могут осесть на полке в домашней кладовке. Как сейчас помню кадр из греческого фильма: «А это мой папа», – героиня вынимает из шкафа что-то вроде большой банки от оливок и бережно показывает ее герою. Вот и познакомились.
При такой физической близости к мощам предков было бы несправедливо требовать от греков полного отречения от их пенсий. Иначе получается травмирующий нежную греческую душу дисбаланс: кости есть, а денег нет.
