При инвестициях в недвижимость нужно быть осторожным, чтобы не вложиться в то, что не сможешь продать. У нас таких примеров еще не было, но, может, когда-нибудь будут.
Экономика Китая даже в двадцать первом веке является частично плановой – власть и сросшаяся с ней коммунистическая партия решают многие вопросы, которые в остальном мире регулируются исключительно рыночными методами. И при огромных масштабах китайского экономического могущества планирование часто приводит к невиданным в других местах проблемам.
В качестве примера можно привести опыт китайской провинции Лаонин, партийный лидер которой десять лет назад решил провести серьезную реструктуризацию и модернизацию экономики региона. Разработанный лучшими специалистами план подразумевал строительство большого количества промышленных объектов, жилья и даже несколько новый городов для проживания рабочих.
Однако план не может предусмотреть абсолютно все факторы, в том числе, и изменения условий на мировом рынке. С этим и столкнулись в провинции Лаонин. В новый район города Инкоу, построенный с нуля и рассчитанный на проживание почти миллиона человек, практически никто не заселился.
Нежилой район китайского города Инкоу
Нежилой район китайского города Инкоу
Дело в том, что жилые кварталы были построены значительно раньше, чем промышленные объекты. Более того, от возведения заводов в итоге пришлось вообще отказаться, так что теперь новый район Инкоу уже несколько лет стоит практически пустым.
Нежилой район китайского города Инкоу
Нежилой район китайского города Инкоу
Это, кстати, далеко не единичный случай в Китае. В Поднебесной существует уже несколько десятков городов-миллионников, в которых практически никто не живет. Виной тому – опасные инвестиции в недвижимость, которые не оправдываются реальным спросом. Источник:
Чудаки эти китайцы - надо было возле жк вонючка строить, улетело бы как горячие пирожки.
Рыба-сом написав:Менеджерами чего? Конкретно в Киеве, а не Лондоне-Цюрихе, где управляют, собственно, хозяйством всего мира.
Без разницы. Разве не видно, что автоматизация не требует такого количества людей в производстве/услугах/бухгалтерии как раньше? Раньше шли работать в 16-18, сейчас ВО плюс "ищут себя" несколько лет. Ненужные люди делают ненужные вещи, лишь бы были заняты. При этом все накормлены, одеты и с телефонами.
Это называется «экономические диспропорции» и «кризис перепроизводства», ничто не ново под луной. Люблю поэтому читать немецких писателей 1920-х – начала 1930-х годов (Кестнер, фон Заломон, Фаллада, Ремарк), это позволяет лучше понимать нынешнюю реальность и более философски смотреть на жизнь. Сразу приношу прощение за мега-цитату:
… Потом они сидели в винном погребке, по соседству. Мюнцер попросил одного из наборщиков, по пути домой, занести ему гранки, чтобы еще раз проверить, все ли в порядке. Он рассердился из-за нескольких опечаток и порадовался заголовку на первой полосе. К их столику подошел Штром, театральный критик. Пили они исправно. Юный Заблудший был уже здорово пьян. Штром, критик, сравнивал именитых режиссеров с оформителями витрин, современный театр представлялся ему симптомом падения капитализма, а когда кто-нибудь замечал, что сейчас, мол, нет драматургов, Штром уверял, что кое-какие все же есть. — Вы уже на взводе, — сказал Мюнцер, едва ворочая языком, и Штром залился беспричинным смехом. Фабиан между тем выслушивал (нельзя сказать, чтобы по доброй воле) разъяснения Мальмю касательно краткосрочных займов. — Во-первых, государство и экономика еще шире откроют доступ иностранному капиталу, — уверял редактор, — во-вторых, достаточно одной трещины, и вся эта лавочка рухнет. Если в один прекрасный день из обращения будут изъяты большие суммы, все мы пойдем ко дну — и банки, и города, и концерны, и государство. — Но в газете вы ничего об этом не пишете, — вставил Заблудший. — Я содействую последовательному проведению любой нелепости. Все, что принимает гигантские масштабы, импонирует. Даже глупость. — Мальмю разглядывал молодого человека. — Выйдите-ка отсюда, у вас костюм не в порядке. Заблудший уронил голову на стол. — Переходите в спортивную редакцию, — воскликнул Мальмю. — Этот жанр не будет предъявлять особых требований к вашей нежной душе. Заблудший встал, пошатываясь, прошел через залу к задней двери и скрылся. Мюнцер, сидевший на диване, вдруг заплакал. — Я свинья, — пробормотал он. — Типично русская атмосфера, — констатировал Штром, — алкоголь, самобичевание, слезы взрослых мужчин. Он растроганно погладил лысину политика. — Я свинья, — бормотал тот. И упорно стоял на своем. Мальмю улыбнулся Фабиану. — Государство поддерживает не приносящих ему дохода аграриев. Государство поддерживает предприятия тяжелой индустрии. Их продукцию оно поставляет за границу по убыточным ценам, в пределах же своей страны продает выше ее стоимости на мировом рынке. Сырье обходится дорого, фабрикант сокращает заработную плату рабочим. Государство ускоряет снижение покупательной способности трудящихся налогами, которые оно не решается взвалить на имущий класс. Капитал и без того миллиардами утекает за границу. Разве это не есть последовательность? Разве в этом безумии нет своей методы? Тут любому авантюристу карты в руки! — Я свинья, — бормотал Мюнцер, ловя слезы выпяченной нижней губой. — Вы переоцениваете себя, уважаемый, — сказал редактор отдела торговли. Мюнцер, продолжая плакать, скорчил обиженную физиономию. Он был явно оскорблен, что ему мешают быть тем, кем он считал себя, правда, только под мухой. Мальмю азартно продолжал разъяснять ситуацию. — Техника ускоряет рост производства и резко сокращает численность рабочих. Покупательной способности масс грозит скоротечная чахотка. В америке сжигают хлеб и кофе, иначе они чрезмерно упадут в цене. Во Франции виноградари жалуются, что урожай слишком обилен. Вы только представьте себе! Люди в отчаянии от того, что земля хорошо родит! Излишки хлеба, а другим жрать нечего! Если молния не поразит этот мир, грош цена всем историческим прогнозам. Мальмю, пошатываясь, встал и постучал по стакану. Все на него взглянули. — Господа, — воскликнул он, — я хочу произнести речь! Кто против, прошу встать! Мюнцер с усилием поднялся. — Прошу встать и покинуть зал, — крикнул Мальмю. Мюнцер сел. Штром рассмеялся. Мальмю начал свою речь: — Если бы то, чем страдает сейчас наш почтеннейший земной шар, относилось к отдельному человеку, мы бы сказали: у него паралич. всем вам, без сомнения, известно, что этот тяжкий недуг, равно как и его последствия, нуждается в радикальнейшем лечении, которое либо спасает, либо убивает больного. А что делают с нашим глобусом? Отпаивают его настоем ромашки. Все знают, этот напиток полезен, хотя и ничему не помогает. Но зато не больно. Люди думают: поживем — увидим, а размягчение мозгов между тем зашло уже так далеко, что дальше некуда. — Да бросьте вы эти отвратительные медицинские сравнения, — взмолился Штром, — я их не перевариваю. — Хорошо, оставим медицинские сравнения, — сказал Мальмю. — Мы не погибнем ни из-за сверхобычной подлости некоторых наших современников, ни из-за того, что многие из них в общем-то идентичны тем, кто управляет нашим шариком. А погибнем мы от всеобщего душевного комфорта. Мы хотим, чтобы все изменилось, но не хотим меняться сами. «Какое мне дело до всех этих людей?» — думает каждый, сидя в качалке. А между тем деньги оттуда, где их много, путем различных махинаций, перекочевывают туда, где их мало. Спекуляции и процентным начислениям не видно конца, а улучшению не видно начала. — Я свинья, — пробормотал Мюнцер, поднял стакан, поднес его ко рту, но ничего не выпил. Так и остался сидеть. — В кровь проникла отрава! — вскричал Мальмю. — А мы полагаем, что достаточно приложить пластырь к воспаленному месту на поверхности земли. Разве так можно очистить кровь? Нет, нельзя. В один прекрасный день пациенту, сплошь заклеенному пластырем, приходит конец! Театральный критик отер пот со лба и умоляюще взглянул на оратора. — Оставим медицинские сравнения! — сказал Мальмю. — Мы гибнем от лености наших сердец. Я экономист, и я объясняю вам: попытки разрешить современный кризис чисто экономическим путем, без предварительного обновления духа — шарлатанство! — Дух и тело создает по себе, — произнес Мюнцер. Он осушил свой стакан и громко всхлипнул. Ему вдруг уяснились гигантские размеры надвигающегося бедствия. И Мальмю, чтобы перекричать коллегу, пришлось еще повысить голос. — Вы, конечно, скажете, что существуют два массовых движения. Эти люди, независимо от того, наступают ли они справа или слева, хотят вылечить болезнь крови, отрубив больному голову топором. Разумеется, болезнь крови перестанет существовать, но ведь и больной тоже, а это значит, что лечение было слишком радикальным. Господин Штром, пресытившись картинами болезни, обратился в бегство. Из-за углового столика тяжело поднялся какой-то толстяк, попытался повернуть голову к оратору, но шея у него была слишком жирной, и он, глядя в обратную сторону, произнес: — Вы, часом, не медик? — и опять плюхнулся на стул. Тут им вдруг овладела неистовая ярость, он заревел: — Деньги нам нужны! деньги! и еще раз деньги! Мюнцер кивнул, прошептал: — Монтекукколи тоже был свинья. — и снова заплакал. Толстяк в углу не мог успокоиться. — Да это же курам на смех, — ворчал он. — Духовное обновление, леность сердца, просто курам на смех. Деньги на бочку, и мы выздоровеем. А тогда уж можно и посмеяться вволю. Женщина, сидевшая напротив него, такая же толстая, спросила: — А кто же тебе их даст, Артур? — Тебя не спрашивают! — заорал он, снова выйдя из себя. потом вдруг успокоился, поймал проходившего мимо кельнера за фалду и сказал — А теперь принесите студень, к нему уксус и растительное масло. Мальмю, указывая на толстяка, спросил: — Ну, разве я не прав? Кому охота рисковать головой из-за таких идиотов? Но дело не в этом. Вранье будет продолжаться. Самое правильное — поступать неправильно. Мюнцер лег на диван, устроился поудобнее и захрапел, хотя еще и не думал спать. — А все-таки ваша машина моя, — пробурчал он, косясь на Мальмю. Вскоре вернулись Штром и Заблудший. Они шли рука об руку и выглядели так, словно у обоих была желтуха. — Я не переношу алкоголя, — извиняющимся тоном пояснил Заблудший. Они сели. — Жалкое послевоенное поколение, — заметил Штром. Этот театральный критик любые, само собой разумеющиеся и бесспорные истины умудрялся высказывать так, что в его устах они звучали неправдоподобно и всех подстегивали к спору. Если бы он, со своим дешевым пафосом, стал утверждать, что дважды два — четыре, Фабиан тотчас же усомнился бы в незыблемости таблицы умножения. Отвернувшись от Штрома, он принялся разглядывать Мальмю. Тот сидел на стуле очень прямо, глядя в пространство, но когда почувствовал, что за ним наблюдают, встряхнулся, посмотрел на Фабиана и сказал: — Надо, пожалуй, крепче держать себя в руках, от водки котелок плохо варит. Мюнцер теперь храпел по-настоящему — он спал. Фабиан поднялся и подал журналистам руку, редактору отдела торговли — последнему. — Возможно, вы и правы, — заметил Мальмю с печальной улыбкой.
Эрих Кестнер «Фабиан. История одного моралиста» (1931)
На самом же деле этот разрыв образовался в результате того, что НБУ резко и, как мы считаем, несправедливо изменил политику учета залогового имущества. В результате этого изменения (которое, кстати, вступает в силу только 1 января 2017 года) наш банк потерял право учитывать залоги общей стоимостью 142.8 млрд грн. Причем эта стоимость была подтверждена независимыми оценщиками, уполномоченными НБУ. В чем суть этих изменений? НБУ разрешил считать залогами только то имущество, которое можно оформить в ипотеку (примерно так же, как хрущевку в спальном районе). Давайте разберем конкретный пример. Одним из наших заемщиков являлось предприятие, которое по оценке независимых оценщиков, стоило около 6 млрд грн. Заемщику принадлежало 75% этого предприятия, 25% принадлежало государству. Таким образом, стоимость этого залога составляла 6 млрд * 75% = 4.5 млрд грн.
На самом же деле этот разрыв образовался в результате того, что НБУ резко и, как мы считаем, несправедливо изменил политику учета залогового имущества. В результате этого изменения (которое, кстати, вступает в силу только 1 января 2017 года) наш банк потерял право учитывать залоги общей стоимостью 142.8 млрд грн. Причем эта стоимость была подтверждена независимыми оценщиками, уполномоченными НБУ. В чем суть этих изменений? НБУ разрешил считать залогами только то имущество, которое можно оформить в ипотеку (примерно так же, как хрущевку в спальном районе). Давайте разберем конкретный пример. Одним из наших заемщиков являлось предприятие, которое по оценке независимых оценщиков, стоило около 6 млрд грн. Заемщику принадлежало 75% этого предприятия, 25% принадлежало государству. Таким образом, стоимость этого залога составляла 6 млрд * 75% = 4.5 млрд грн.
Який висновок з цього можна зробити в контексті курсу та депозитів?
Трибеке для уселения динамики загона Аленей в ЖК Вонючка
« сьогодні було прийнято рішення та передбачено видатки з утримання на ще один новозбудований садочок у Дарницькому районі
на вулиці Вишняківській
», – повідомила заступник голови КМДА.
За її словами, найближчим часом вже понад 260 дітей зможе відвідувати дошкільний навчальний заклад. На будівництво закладу міською владою було виділено майже 90 мільйонів гривень. Дитячий садок має невеличкий плавальний басейн, спортивну та актову зали, харчовий і медичний блоки, приміщення для роботи логопеда та психолога. На території садочка розташовані групові майданчики з тіньовими навісами, майданчики для занять фізкультурою, юних натуралістів, для вивчення правил дорожнього руху, щоб діти могли приступити до навчання з усіма зручностями, додала Ганна Старостенко.
Министерство юстиции Украины совместно с компанией "ЛИГА:ЗАКОН" презентовали сервис SMS-МАЯК, позволяющий оперативно информировать граждан о любых регистрационных действиях, касающихся их недвижимости.
Рыба-сом написав:Донецк как раз вырос вокруг шахт и промпредприятий. Как они сейчас живут/выживают - это уже другой вопрос. Многие безработные там, кстати, с голодухи в их армию пошли (опять же, на 100% профинансированную Рашей).
Я знаю историю Донецка. Важно что сейчас уже 2,5 года около 5 миллионов людей как-то живут на это территории не делая ничего общественно полезного (разве что немного по серым схемам). Даже небольших по мировым мерками подачек хватает, чтобы по минимуму их обеспечить. Вот, что там происходит. Серые схемы и подачки.
И в лагерях беженцев «люди как-то живут». «Пенсионный туризм», оплачиваемая служба в РФ-вском иностранном легионе (ака «армии молодых республик»), какие-то ещё работающие предприятия и шахты и т.д. пока дают возможность населению выживать. Но долгосрочный тренд динамики населения этих городов/территорий понятен. Чего такого оптимистичного даёт этот пример для Киева?
Vlad442 написав:
